— Все это жутко похоже на конец нашей песни, — вздохнул Марото, разглядывая павший город. Дождь прекратился, и мягкий, но пряный тубак из трубки Бань приятно щекотал язык. К дыму все еще примешивалась нотка морской воды, и у Марото повлажнели глаза... Ну хорошо, один глаз. — Честно говоря, Сингх, я никак не мог предположить, что ты отправишься сюда с Чи Хён через Врата Языка Жаворонка. Я поставил бы все монеты, какие только смог бы раздобыть, что ты дашь деру с равнин Ведьмолова, ничуть не сомневаясь в своей правоте. Но я рад, что ты здесь.

— Зря ты не сделал эту ставку, потому что именно так я поступила... Я помчалась в Зигнему во весь опор моей лошадки. — Сингх пустила колечко дыма в серое небо. — Я могу рискнуть жизнью ради правого дела и ради выгодного тоже, но ничто не заставит меня рискнуть моей душой и шагнуть во Врата.

— Да? — Марото перевел взгляд с надвигающейся армии на старую Негодяйку. — Но постой, я думал, Феннек просто забыл упомянуть про тебя. Если ты не пришла вместе с кобальтовыми через Врата, то как оказалась тут?

— Вняла совету той, которая здесь была, той, которая давно ждет твоего возвращения, — сказала кавалересса и, взяв его под руку, повела по боевому ходу.

Везде стояли солдаты, непорочные с одним павлиньим пером на шлеме, ранипутрийцы с двойным черным плюмажем, который извивался на ветру, словно гусеница; но ни один из этих людей не был знаком Марото.

— Правда, появившись на моем пороге, она предложила разграбить Отеан, а не спасти, и мы именно так и собирались поступить. Пока я наслаждалась воссоединением кобальтовых на равнинах Ведьмолова, мои неблагодарные дети каким-то образом ухитрились воссоединить доминионы, но я знала: если не позвать их на войну против общего врага, они скоро передерутся между собой. Однако, когда путешествие уже подходило к концу, мы повстречали того самого демона-ягнятника, что принес в лагерь у Языка Жаворонка письмо для Чи Хён от императрицы Рюки. По иронии судьбы он прилетел с точно таким же призывом: Малые Небеса в осаде, судьба всей Звезды висит на волоске и все смертные скоро погибнут, если мы не придем на выручку Отеану... Мы решили помочь, но прибыли сюда лишь сегодня утром, так же как и ты.

— Ты приплыла, чтобы сокрушить непорочных, но вместо этого решила помочь им в борьбе с непобедимой армией монстров? — Марото сквозь прищур оглядел собравшихся на бастионе. — Похоже, ты такая же сумасшедшая, как и я.

— По-твоему, я должна была надеяться на то, что демоны, покорив острова, откажутся от дальнейших завоеваний? — Зазвенев браслетами, Сингх покачала одновременно и головой, и трубкой. — У меня есть дети, Марото, и у моих детей есть дети, и у тех тоже будут дети... но только в том случае, если Звезда уцелеет. Теперь ты понял?

— Мм... — протянул Марото, отыскав в небольшой кучке ранипутрийцев Феннека. — Я понял, что императрица обещала богатую награду каждому, кто встанет на защиту Отеана, а если город падет, твои всадники доберутся до гавани быстрей, чем кто-либо другой.

— Ну да, так и есть, — признала Сингх, выходя на переполненный бастион. — Что-то мне подсказывает, что у твоего азгаротийского флота тоже имелись практические соображения вдобавок к благородным порывам. Как и у морских кремнеземцев, которые опередили нас обоих. В Отеане должна решиться судьба всей Звезды, и если мы победим — что ж, это приключение избавит моих детей от многих трудностей, и у меня хорошие связи при дворе, так что сумею выбить для моих награду пощедрее.

— А что за женщина, демоны ее подери, предложила тебе отправиться сюда? — спросил Марото в тот момент, когда Феннек помахал им рукой. — Чи Хён? Я слышал, что она спрыгнула в здешние Врата и исчезла, но если ее выбросило в доминионах, то...

Женщина, с которой беседовал Феннек, обернулась, и Марото понял, что, несмотря на ранипутрийские доспехи, она родом не с Юго-Западного Луча. Она... она...

Марото выронил трубку.

Это была она. Не совсем такая, как в его снах, поскольку видение было с ног до головы облачено в броню и статную фигуру не позволяла разглядеть бригандина [16] . По ехидной усмешке Сингх Марото понял, что Негодяйка хотела сделать ему сюрприз, вот и не произнесла имя женщины, позвавшей ее в поход.

Как эта женщина улыбается! И так трудно поверить, что она на самом деле здесь, рядом, но из-за этой улыбки происходящее кажется нереальней, чем любой сон.

Она подошла, а он так и стоял на вмиг ослабевших ногах, глядя в прекрасные рубиновые глаза.

Вдалеке загрохотало. Марото почувствовал волнующую близость, вроде той, что испытывал на Джекс-Тоте, когда кто-нибудь из Ассамблеи вексов проникал в его голову. Только на этот раз вторжение было желанным — и почему-то таким знакомым, что Марото подумал: не видела ли она его во сне точно так же, как он ее? Как будто оба они сотни раз переживали этот момент в своих мечтах, пока мечты наконец не сбылись.

Но надо дождаться, когда утихнет очередной раскат, чтобы озвучить свои чувства...

Чхве встала на цыпочки, положила руку ему на шею и нежно, но твердо подтянула к себе для поцелуя. Когда их языки соприкоснулись, проклятые картины из снов, которые Марото никак не мог вспомнить после пробуждения, внезапно обрели невероятную четкость, но теперь для них не было времени. У нее был вкус исполнившихся желаний. Вкус кокосового молока, льющегося на воспаленные от морской воды губы. Вкус свежего калди под конец.