— Ее всемилость хотела составить вам компанию по дороге в гавань, чтобы попрощаться со своей паствой, но, очевидно, подготовка к возвышению занимает сейчас все ее мысли. Преображение может оказаться для смертной мучительным.

— Ее всемилость? — удивился Морото. Шестеренки в его голове крутились медленно, но все же крутились. — Вы хотите сказать, эта женщина — Черная Папесса?

В этом был определенный смысл: раз уж корабли цепистов стоят на якоре неподалеку от острова, с ними могла приплыть и папесса И’Хома.

— Нам все равно, кем она была, — сказало существо, живущее в теле жреца. — Ты сам мог стать тем, кем станет она, Свежеватель Демонов, если бы сделал правильный выбор, — первой жертвой Звезды и последней заполненной чашей. Последним членом Ассамблеи вексов.

— Ну да? Вы снова меня разыгрываете?

Марото проглотил комок, не желая больше смотреть в горящие черные глаза, но и не находя в себе сил отвести взгляд. Он не сомневался, что это существо видит сквозь его браваду отчаянно бьющееся сердце испуганной курицы... И существо ответило снисходительной улыбкой, еще более унизительной из-за своей искренности:

— Мы не похожи на вас, смертный. Это не розыгрыш и не ловушка. Вы можете быть свободны... до поры.

— Благодарю за милосердие, — услышал Марото собственный голос и склонился перед древним жрецом, в тучной плоти которого обитало нечто совсем уж доисторическое.

Он ощутил мимолетную вспышку раздражения, осознав, что ему позволяют уйти лишь потому, что не считают даже слабой угрозой, но недовольство угасло, когда он поклонился еще ниже. Это была смертельная агония его гордости; Марото подождал, пока гордость не затихнет навсегда.

— Я ваш слуга, как уже не раз говорил, и у меня даже в мыслях нет замышлять против вас...

— Идем! — прошипела Бань, схватила его за локоть и потащила прочь.

Жрец даже не задержался, чтобы подслушать, как оправдывается Марото, а повернулся спиной к смертным и вразвалочку пошел по помосту за своими собратьями.

— Ты хорошо отполировал им ногти, Полезный, и в самом деле добыл для нас шанс сбежать отсюда.

— Да, очень убедительно получилось, — сказала Ники Хюн, когда они спускались к докам, где плавал гигантский дракон-кальмар.

Тысячи работников суетились вокруг, вычищая костяные пластины, что покрывали растянувшиеся на сотни ярдов бока чудища. Когда эти твари вырастали, им устанавливали броню, и они уплывали в залитые водой пещеры, туда, где Марото ни разу не бывал.

— Заранее прошу прощения, если поездка на этой твари хоть немного похожа на то, чего я ожидаю, — проговорил Марото, с содроганием глядя, как двое тотанцев снимают небольшую хитиновую пластину и открывают сверкающее отверстие в боку левиафана.

— Сразу хочу предупредить, — заявила Ники Хюн, пока они на пристани пробирались сквозь толпу тотанцев, — кому-то из вас двоих придется объяснять Донг Вону, почему мы должны забраться в брюхо этого чудища. Я не собираюсь тянуть жребий.

— Поскольку мы уплываем с Джекс-Тота, это означает, что Полезный складывает с себя обязанности нашего командира, и ты будешь тянуть жребий, если я прикажу, Ники Хюн, — сказала Бань и приветливо помахала рукой тотанцу, с которым случайно столкнулась.

Он не ответил.

— Со всем должным уважением, капитан, — возразила Ники Хюн, увидев Донг Вона, полирующего костяную арку, из которой сочилась кровь, — мы пока еще никуда не уплыли.

В кипарисовом лесу гулял теплый ветер — болезненное дыхание умирающего мира. Лучшая шла медленно, но каждый шаг все равно отдавался болью в сломанных ребрах, которым было еще далеко до полного заживления. Однако она наотрез отказалась ехать в фургоне Неми и взять предложенное ею лекарство. Так она только предстала бы лицемеркой перед сыном, к тому же ведьма Горькие Вздохи один раз предала ее, и никогда больше Лучшая не станет доверять колдунам или принимать от них помощь.

Она знала, что вся пестрая компания постоянно следит за ней, как стадо настороженных сернобыков, заметивших вдалеке волка. Что ж, они и должны беспокоиться, пока Волк свободно шагает рядом, в рогатом шлеме, с копьем в руке и прабабушкиным солнценожом на бедре. Единственная причина, по которой эти безбожные язычники до сих пор дышат, — это клятва, вытянутая сыном в обмен на свободу. Лучшая поклялась Падшей Матерью отложить все раздоры до тех пор, пока Звезда не будет спасена от якобы угрожающих ей демонов.