– Тогда после похорон. Это очень важно.

– Ну, я не знаю.

– Наташа, я все равно найду способ встретиться с вами, не сомневайтесь и не заставляйте устраивать вам неожиданное рандеву.

– Ладно, ладно, – голос девушки зазвучал раздраженно, – я позвоню вам после похорон, – и в трубке снова послышались гудки.

Какая необщительная особа, и она что-то скрывает, это факт. Очень странно, что гибель босса вызывает у нее такие сильные эмоции. Нужно обязательно спросить об этом завтра.

Удовлетворенно вздохнув и, наконец, расслабившись, девушка выключила светильник и быстро уснула.

Прямо под ухом резко и громко заиграла музыка и Маша, вздрогнув, распахнула глаза. Что, будильник? Пора вставать? Но за окном темно, два часа ночи, кому взбрело в голову звонить в это время? Номер телефона не определен. Это, кажется, очень плохо.

– Да?

В трубке послышался неясный шум, какое-то шипение и треск.

– Алло, говорите. Говорите, я слушаю!

Телефон продолжал выдавать жуткие непонятные звуки в Машино ухо.

– Ну, говорите!

Вызов завершился, и девушка нервно вздохнула. Что за чертовщина творится? Звонок с закрытого номера в два часа ночи? И она не знает, кто это был. Ошиблись? Поворочавшись в постели еще полчаса, Маша, наконец, уснула.

Утро выдалось ненастным и мрачным, в комнате царила темнота, несмотря на то, что на часах было одиннадцать. Маша задумчиво смотрела, как воробьи за окном теребят корку хлеба, чирикая так весело и заливисто, будто на дворе была не угрюмая осень, а солнечная весна. Нужно было собираться на похороны Рейновского, хотя ее никто и не звал. На похоронах наверняка будет присутствовать Наталья Гроссман, и, скорее всего, поведение девушки хоть что-то, да разъяснит в деле. Главное – это эффект неожиданности, это один из самых любимых приемов Маши.

Надев черное платье, накинув пальто и прихватив сумочку с диктофоном, Мария посмотрела в зеркало. Оттуда на нее взирала молодая рыжеволосая девушка с внимательным взглядом карих глаз. Едва ли она похожа на частного детектива.

Собравшись с мыслями, она вышла на слякотную улицу и запрыгнула в желтую с шашечками машину такси.

Как и следовало ожидать, народу на новом кладбище было не протолкнуться. Несмотря на комья грязи, пристающие к ботинкам и туфлям, журналисты облепили траурную процессию, как мухи, дорвавшиеся до мертвечины. «Да, не хотелось бы мне так умирать» – подумалось Маше, пробирающейся через толпу поклонников Соломона поближе к свежевырытой могиле. Дорогой полированный гроб был закрыт, на холме за резной оградкой возвышался огромный крест с фотографией усопшего, а в руках сопровождающих процессию людей было столько цветов и венков, что они, казалось, накроют могилу в четыре слоя. Рядом с гробом, который поставили на табуретки для того, чтобы в последний раз проститься с Рейновским стояла его жена, в глазах которой не было ни слезинки. Тонкие губы женщины были сжаты, лицо бледнело с каждой минутой, на высокие сапоги на шпильке налипла грязь. Рядом с ней стоял высокий полноватый блондин лет сорока, все еще не потерявший былой стати, упакованный в дорогие брюки с идеально выглаженной стрелкой и черное пальто. Интересно, кто это? Если любовник Рейновской – Мишиной, то мотив напрашивался сам собой. Чуть поодаль сгрудились подростки от четырнадцати до девятнадцати лет, кажется, какие-то родственники. Лица их были напряженными и грустными. Еще дальше собрались зеваки, журналисты, терпеливо ждущие своего часа и теливизионщики с камерами, мохнатыми микрофонами и тощими девушками на подхвате. Не много телеканалов захотело осветить происходящее, но представители каждого из них что-то оживленно повествовали в камеры, поэтому в той части процессии было особенно шумно. По другую сторону могилы Маша увидела перешептывающихся участников «Помощи экстрасенса», которые пришли, скорее всего, ради банального пиара. Натальи не было видно.

– Здрасьте, – послышался позади знакомый голос и, обернувшись, девушка увидела Дуная, облаченного в черные джинсы и черную кожаную куртку, которые были, по всей видимости, его повседневной одеждой, – кого-то потеряли?

– Ага, бдительность потеряла, – проворчала Мария и нахмурилась, – вы, кажется, заблудились, ваши стоят вон там, – и она ткнула пальцем в сторону толпившихся возле журналистов экстрасенсов и магов в третьем поколении.

– Мне с этими стервятниками нечего делать, поверьте. Так кого вы тут ищете? Ваша голова крутилась так, что я подумал, оторвется.

– Не переживайте, у меня крепкая шея. Я ищу Наталью Гроссман, – не стала увиливать Маша, поняв, что ей не отвязаться от нечаянного напарника, – не видели ее?

– Нет, не видел.

– А что это за тип рядом с вдовой Рейновского?

– Это его старый друг, они, кажется, вместе в школе учились, если мне не изменяет память – Олег Галдин. Понравился?

– Мне сейчас понравится любой, кто прольет хоть каплю света на убийство. Вы вот, например, мне очень не нравитесь, Алексей.

– Да ладно вам, на самом деле я очаровашка, – обнажил он в улыбке ровные белоснежные зубы.

– Вы мне не помогаете, а наоборот – даже мешаете, я тут, между прочим, в засаде сижу, а вы привлекаете внимание. Вон какая-то акула пера уже плывет к нам. Всего доброго.

И Маша нырнула в толпу праздных зевак, накинув капюшон на голову. Нужно наведаться к этому Галдину на чаек, как старый друг он должен что-то знать.

Церемония прощания с Соломоном продолжалась, несмотря на то, что начал накрапывать мелкий колючий дождичек. А вот, кажется, и Гроссман появилась.

Наталья, кутаясь в черный плащ, стояла на отшибе, то и дело вытирая лицо белым платочком. Невооруженным взглядом было видно, что она очень скорбит по усопшему, наверное, единственная среди всей этой толпы. Маша, неторопясь, направилась к девушке.

– Здравствуйте.

Наташа вздрогнула и подняла на Марию измученное, бледное, как мел лицо.

– Что вы здесь делаете? – хрипло спросила она и вытащила из лаковой сумочки пачку тонких сигарет.

– Угостите? Спасибо, – они прикурили, – вообще, я искала вас.

– Я же сказала, что позвоню, – Наташа сильно нервничала.

– Я решила вас не утруждать. Почему вы стоите в стороне?

– Мне не нравится весь этот цирк, который устроила его женушка. Не нужно было трубить на весь свет, что похороны будут сегодня на новом кладбище. Все эти журналисты, незнакомые люди, – Наталья покачала головой и, бросив окурок в грязь, затоптала его своим «лабутеном», – Андрею бы это не понравилось.