Серебряков спустился через минут пятнадцать, переодетый в футболку и джинсы. Варя, увидев его, сразу пошла в новую атаку, отразить которую он уже не смог.

— Это очень весело, — расхваливала Варвара игру, пока тащила его к нам в гостиную. — Мы так смеемся, так смеемся…

— Весело, говоришь? — Серебряков с обреченным видом глянул на коврик с разноцветными кругами и взъерошил на макушке волосы. Те, будучи еще влажными после душа, сразу стали по-хулигански топорщиться, и я едва сдержала улыбку.

— Ага… Теперь нас трое, и будет еще веселее, — уверенно заявила Варя.

— Раз нас уже трое, могу побыть за ведущую, — быстро предложила я, хватаясь за игровую рулетку. — А вы вдвоем будете соперничать.

— Да-да! — Варе эта идея понравилась, и Серебрякову ничего не оставалось делать, как согласиться.

Я же получила возможность наблюдать за их игрой со стороны. Если первые минуты Серебряков пытался сохранить лицо, то вскоре он уже и сам смеялся в голос вместе с дочкой. Это было столь заразительно, что и я, глядя на них, не могла не улыбаться. Было приятно видеть Варю такой счастливой, да и Серебряков в эти мгновения выглядел совсем иначе, с искрящимся живым взглядом и расслабленной улыбкой.

— Я выиграла! — издала Варя победный клич, оседлав отца. Потом резво спрыгнула с него и, подбежав ко мне, забрала рулетку: — Теперь ведущей буду я! А вы с папой играть.

Я и Серебряков?..

— Но Варя… Может, не стоит? — я против воли запаниковала.

— Варвара, действительно, — поддержал меня Серебряков, подскакивая на ноги, — мы с Марией Дмитриевной взрослые, нам не так интересно вдвоем… Лучше вы с ней…

— Но я хочу побыть ведущей, покрутить рулетку, — губы Вари задрожали от обиды, а в глазах заблестели слезы. — Хоть разочек. С кем я смогу еще так поиграть?

— Ладно, — я выразительно посмотрела на Серебрякова, намекая на наш разговор о необходимости стать еще ближе к дочери, — один разочек…

— Ну хорошо… — сдался он, занимая место на краю игрового коврика. — Один разочек…

— Да, один разочек, — я стала напротив него. — Давай, Варя, крути…

Ее слезы тут же высохли, а губы вновь растянулись в улыбке.

— Ну что, поехали? — она крутанула стрелку. — Папа, у тебя левая рука на желтое… Мария Дмитриевна, у вас левая нога на зеленое…

— Повезло вам, Мария Дмитриевна, — прокряхтел Серебряков, занимая не самое удобное положение.

— Спасибо Варваре, — усмехнулась я, всего лишь отставляя ногу влево.

— Папа, правая нога на красное! Мария Дмитриевна, левая рука тоже на красное! — радостно огласила Варя.

— Вот и кончилось мое везение, — пробормотала я, сгибаясь и вытягивая руку к нужному кругу.

— Не у одной вас, — Серебрякову пришлось извернуться еще больше, чтобы занять требуемое положение.

Теперь мы находились совсем близко друг другу, едва не соприкасаясь лбами. Я даже чувствовала аромат, исходящий от его кожи: морская свежесть с легкими древесными нотками. Приятный и вызывающий неясную щекотку в груди.

— Папа, правая рука на синее. Мария Дмитриевна, левая нога на желтое, — хохоча, выдала следующее указание Варвара.

Я оценила расстояние до ближайшего желтого круга и поняла, что соприкосновения с соперником не избежать.

— Простите, Мария Дмитриевна, — произнес между тем Серебряков, — но по-другому никак, — и его рука, проскользнув у меня под животом, остановилась аккурат между моими коленками.

— И вы меня извините, Денис Игоревич, — мои уши и лицо уже горели огнем, когда я передвигала ногу и чуть не упала на Серебрякова, при этом не удалось избежать столкновения носами, да еще ко всему прочему проехалась щекой по его колючему подбородку.

Эх, Варя, Варя, за что ты так со мной?..

— Папа, левая нога на синее! Мария Дмитриевна, правая рука на красное…

— Никогда не любила гимнастику, — простонала я, прогибаясь еще больше.

— Согласен, это тоже не мое…

Серебряков попытался передвинуть ногу… и все-таки не удержал равновесия. Зацепил мою руку, и я, увлекаемая непреодолимой силой, упала прямо на него. Серебряков инстинктивно ухватил меня за талию, не давая перекатиться на пол. На несколько секунд мы замерли, взволнованно глядя друг на друга и не зная, как реагировать и вести себя дальше.

Заливистый смех Вари вывел нас из этого непонятного ступора.

— Вы не ударились? — спросил меня Серебряков, убирая руку с моей талии.

— Нет, спасибо, все хорошо, — я тоже поспешно одернула ладони, которыми упиралась ему грудь, и не очень грациозно сползла на пол, по ходу еще несколько раз «наступив» локтем на его живот и бедро. — Извините…

Отчего-то было ужасно неловко, и только Варя, радостно скачущая рядом, сдерживала порыв немедленно сбежать отсюда в свою комнату.

— Ты проиграл, папа! — сообщила Варвара. — Упал первым!