Как снять кино без денег

Аннотация

Арсений Гончуков – уникальный режиссер, продюсер и сценарист, которого можно назвать одним из самых ярких представителей «безбюджетного» кино. Он снял четыре полнометражных фильма и один сериал с минимальными затратами, но при этом все они выходили в прокат и транслировались на федеральных каналах, а также отмечались на большом количестве международных кинофестивалей. Его книга – это не только история человека, осуществившего свою мечту, но и сборник уникальных советов для начинающих кинематографистов, в котором затронуты все аспекты кинопроизводства – от идеи до продвижения готового фильма.

Серия «Мастер сцены» * * * Посвящается моей маме, моим учителям и … моим инвесторам Найди то, что любишь, и пусть это убьёт тебя. Чарльз Буковски Часть первая Кино как способ жить Хроники чудес и безумия Вместо предисловия Готовы? Так, ребята! Все готовы? А ты что там делаешь? Давай на улицу лучше! И не болтать там! Так. Ну что? Снимаем? Точно готовы? Все. Хорошо. Тишина! Я сказал, тишина!! Приготовились! Пригото-о-ови-ли-и-ись! Мото-о-ор! Камера!. Начали! Примерно так. Такими словами предваряется и начинается кино. Привыкайте. Бывают выражения похлеще. Бывает раскачиваемся дольше. Но в целом так. И «Начали!» как топор палача опускается на шею. И начинается кино. И творится чудо. Меня зовут Арсений Гончуков, я режиссер, сценарист, продюсер. Да, думаю, я состоялся именно в этом порядке, по степени убывания моей любви к этим разным направлениям работы. Мне почти сорок лет, и я снял много. Обойдемся без лишней скромности: четыре полнометражных фильма, интернет-сериал на девятнадцать серий, короткометражки, документальные фильмы, телефильмы, были и чужие проекты, в которых я принимал участие. Я автор сценариев, режиссер и продюсер всех своих фильмов. Я снял свои полнометражные фильмы с рекордно низкими бюджетами в 600–700 тысяч рублей: это стоимость одного съемочного дня на обычном российском фильме! Фильмы «1210», «Полет. Три дня после катастрофы», «Сын» были сняты полностью с бюджетами по 10 тысяч долларов. Только мой последний на сегодняшний день фильм «Последняя ночь» был снят за «огромные деньги» в 2 миллиона рублей. Готов спорить на все свои фильмы, что такой обширной фильмографии настолько недорогих в производстве картин, снятых всего за четыре года (то есть по фильму в год!), нет ни у одного российского режиссера (и уж точно не было в таком возрасте!). Но и это еще не все. За эти фильмы мы получили в общей сложности порядка двадцати самых различных наград на международных и российских кинофестивалях. Наши фильмы показывали по всему миру: в Австралии, в Ираке, в Индии, в США, в Канаде, Германии, Испании, Франции, не говоря уже про СНГ и Россию. И из разных городов нам присылали статуэтки, бронзовые, стеклянные, блестящие, уже который год они оттягивают полки моего шкафа. Да, их правда много. Можно смело солить бочками огурцы и использовать статуэтки как груз (циничные киношные шутки)! Помимо этого были и Гран-При, и, что особенно радует, денежные призы – явление редкое и от того такое приятное. Например, свой первый (и возможно, лучший) фильм «1210» я целиком окупил… денежными призами! Это смешно, так окупать кино, но на 600 тысяч рублей призов все-таки набралось. Хотя повторюсь, денежные призы – это редкость, в России фестивали деньги давать не любят. Да и бог с ними, с призами и деньгами! Другое дело – эмоции и память. Например, на фестивале «Окно в Европу» мой фильм «Сын», снятый за 700 тысяч рублей, получил главный приз из рук продюсера Толстунова. А соревновался мой черно-белый фильм с картинами с бюджетами в миллион долларов! Представьте себе, на одном конкурсе фильм за 700 тысяч рублей и фильм за 38 000 000 (по среднему курсу доллара в 2014 году), и побеждает первый! Более тысячи человек в зале, вся элита российского кино, продюсеры, режиссеры, актеры, кинокритики, журналисты… Перед тем, как в самом конце церемонии назвать главного победителя, ведущий делает паузу и… и… и – зовут тебя. «Меня? Да ладно! Ошибка! Серьезно? Меня?!!» – проносится вихрем в голове. Сначала ты не веришь своим ушам, потом тебя толкают, и ты идешь, не понимая зачем, и, даже когда возвращаешься со сцены под гром аплодисментов, все еще не веришь своим глазам и ушам. Это сон. Невозможный сон. Твой фильм – самый простой и самый дешевый из всех возможных, снятый с друзьями, сделанный дома, и вот ты поднимаешься на сцену, а все киносообщество смотрит на тебя с изумлением и – ненавистью! Шутка, конечно, откровенной ненависти не помню. Но удивление и крайнее недоумение было. И на самом фестивале, и в ревнивых поздравлениях коллег после него, и в осторожно-внимательных рецензиях мэтров. Сам я все эти дни еле на ногах стоял, это была для меня в прямом смысле оглушительная победа. Или старейший фестиваль в Канаде – 77 Монреальский кинофестиваль, после которого одну из сцен фильма «Сын» попросили взять в Институт истории кино, чтобы показывать студентам… Или шквал звонков и писем, когда мои фильмы начали показывать по федеральным телеканалам. Много всего было – не расскажешь. Фильм «Сын», снятый на еле живой фотоаппарат, на перемотанном скотчем штативе, в мороз, с голодной перемёрзшей командой, смонтированный за столом, за которым я пишу сейчас эту книгу, после Монреаля и Выборга был показан на телеканале ТНТ в вечерний прайм-тайм. Слышали о таком? Чтобы вот «на коленке», за три рубля, чтобы вот дома и бесплатно, чтобы на фотик и с друзьями, и попасть на федеральный канал? Я тоже не слышал. А потом фильмы «Сын» и «1210» показывали на телеканале «Культура», и не раз. На всю страну. И это было потрясение. Моя мама, увидев фильмы сына по ТВ, позвонила мне и заявила: «Сенечка, я всегда расстраивалась, что ты у нас бескультурный! И вот тебя по Культуре показывают!». Это было смешно. Хотя мама для красного словца преувеличила – все-таки она меня воспитала вполне культурным человеком. А потом, после съемки четырех полнометражных фильмов, после их проката в России и за рубежом, после призов и показов по ТВ, мы придумали и сняли первый в России профессиональный веб-сериал «Район тьмы», который стал еще и первым в стране веб-сериалом в жанре триллера и ужасов. Целых девятнадцать серий! Порядка 260-ти минут экранного времени! Сняли для Ютьюба и там же разместили, создав прецедент в нашем кино. Снять 260 минут без бюджета, работая бесплатно! Пишу, и дух захватывает. Я как-то подсчитал, что если сложить все мои фильмы, получится более 550 минут хронометража. То есть более 9-ти часов! Целый рабочий день! И это только художественное игровое кино! Я пишу все это не ради праздного тщеславия. Я пишу в первую очередь для того, чтобы сразу обозначить, кто и с позиции (не с высоты!) какого опыта пишет все то, что вам предстоит прочитать дальше. Что сделал тот, кто написал эту книгу, и чего он стоит? Мне кажется, это важно подчеркнуть. Кроме того я горжусь своим опытом и наградами, потому что они не только мои – они также принадлежат моей команде, сотне людей, с которыми мы вместе делали фильмы. Потому что на все это было потрачено очень много сил, крови и жизни. Эта книга от того, кто знает, как снимается кино не по десятку прочитанных книжек, а из практики. Какими бы фильмы этого человека ни были. Впрочем, вы можете посмотреть их сами (все мои фильмы есть в открытом доступе). Вы зрители, решать вам. Все, что есть в этой книге – мой личный опыт работы в кино. Персональный опыт. Хороший или нет, полезный или не очень, но уникальный опыт. Я не знаю, кто вы. Человек, работающий в кино, который морщится, читая пассаж режиссера о самом себе? Просто потому, что «люди из киноиндустрии» таких, как я, терпеть не могут. Сколько раз я слышал: «Кто это такой?! Да как он смел?! Кто дал ему право снимать кино? Он даже не учился во ВГИКе!» Или еще смешнее: «Как он смеет снимать кино так дешево! Нам скоро перестанут давать деньги!» Доходило до шуток в том духе, чтобы «нанять мне киллера», расправиться с конкурентом. Или вы человек, который вообще ничего не знает про кино, и купил эту книгу, чтобы научиться? Вы – восторженный новичок, и это отлично! Или вы уже что-то сняли, слышали про меня и решили узнать больше? А может быть, вы человек, которому просто интересна жизнь? Я не знаю, кто вы. Но всем, абсолютно всем, я говорю предельно честно: В этой книге собран только мой опыт создания кино. И ничей больше. Я не заканчивал киновузов, хотя учился в киношколе. Я не работал двадцать лет без права переписки на российских сериалах. Я не начальник отдела на каком-нибудь телеканале. Нет, я практик. Я дикарь. Я до всего дошел сам, сам создал и построил и себя, и свое кино. Сам придумал, сам снял, сам выпустил. Возможно, это было не очень правильно, все делать самому, вне индустрии. Но так уж сложилась моя судьба. И жаловаться на нее – грех. Это субъективный опыт, совсем не академический, и мой пример – не образцовый. Больше скажу, я даже знаю людей, которые пошли по моему пути, начали так же «на свои деньги» снимать кино, но потом горько об этом пожалели. Потому что мой опыт не универсален. Как говорится, запрещено повторять в домашних условиях . Но! Именно потому, что это личный опыт, он может быть вам полезен. И не только тем, как делать не нужно. Возможно, в первую очередь тем, как делать невозможное . И что невозможное возможно. Как мы шутим между собой, делать невозможное… в промышленных масштабах! Тот же целый сериал из девятнадцати серий, без бюджета, без гонораров, с бесплатной командой! Неужели это возможно? Вот честно, не думаю, что это возможно! Но тем не менее мы это сделали. Добро пожаловать в мир безумцев! Настоящего кино! Настоящих подвигов! И беспредельной отваги. И последнее, что я хочу сказать в этой максимально личной и лиричной вводной главе. И это может показаться самым забавным: в 28 лет я не имел никакого понятия о том, как делать кино. Я даже близко не знал, что это такое вообще – снимать кино. Я, конечно, смотрел фильмы, как и все вокруг, но на этом все. Все, что меня окружало до 28 лет, было настолько далеко от кинематографа, что и представить трудно. Я родился, вырос и сформировался настолько далеким от сферы кино, насколько только можно. Как далек от этой книги тот, кто не умеет читать, как далеки озерные караси от проблем колец на Сатурне. Ничто в моей жизни не предвещало того, что я буду заниматься кинематографом. Ничто и никто. У меня не было ни одного друга актера. И у друзей не было. А мои родители вообще были технари: мама – математик, папа – строитель. Ни один атом, ни одна пылинка моего существования и существования мира, в котором я рос, а это были 90-е, не пролетали хотя бы в сотне километров от Мосфильма. И тем страннее одно обстоятельство моей жизни, о котором я вспомнил совсем недавно, когда уже снял все свое кино. Не знаю, как это произошло, а главное, почему и зачем, и что меня привело к этому поступку, но я вспомнил, как в 16 лет я, темный провинциальный мальчик, написал письмо во ВГИК с просьбой принять меня на подготовительные курсы. Да, тогда не было интернета и мобильных телефонов, но зачем-то я отыскал в библиотечном справочнике адрес ВГИКа и написал туда письмо. Боже, как это было странно и как теперь кажется смешно, наивно, жалко! Писал письмо во ВГИК, запечатывал, отправлял. Письмо! Бумажное! С каракулями выписанным адресом. На линованной школьной бумаге… «В приемную комиссию Всероссийского государственного…» Ответа я так и не получил. Быстро забыл и пошел учиться на нижегородский филфак. Но что это было? Откуда? Зачем? Не знаю. И думаю, что сегодня эту тайну не разгадать. Через некоторое время после этого воспоминания ко мне пришло еще одно. Я вспомнил, что сто лет назад, в своем детстве, проведенном в глухом поселке Владимирской области, мой папа тоже мечтал поступить во ВГИК. И это совсем поразительно! Мой отец, сын фронтовика, живущий в поселке, в каком-то совсем другом измерении послевоенной эпохи, мечтал поступить на операторский факультет! От кино он был далек еще сильнее, чем его сын. Очень скоро отец тоже забыл о своем желании и поступил в строительный институт. Но вот я пришел в кино. Как – не пойму. Случайно. Но случайно ли? Жаль, что отец про все мои подвиги никогда не узнает. Слишком рано ушел. И все-таки эти робкие желания, появившиеся без всяких причин (или по каким-то космическо-кармическим, но в них я не верю), мне кажется дорогого стоят. А потому я хочу вам сказать: если у вас есть подобные глубоко зарытые желания – берегите и цените их. Кем бы вы ни были, если ваша мечта – кино, то – все возможно. Пренебрегать своей мечтой – недопустимо. Зарыть свой талант – преступление. А все остальное, включая невозможное, возможно. А как – я постараюсь вам помочь. Но хватит обо мне. Повторюсь в последний раз. Все это – мой личный опыт. Но он вам ох как пригодится! Если из этой книги вычесть, отжать меня, то есть личное, персональное – останется немного. Но это немногое будет на вес золота. Квинтэссенция творчества, концентрат кино, бесценные крупицы прожитой вместе с кино и ради кино жизни. Пока писал введение, поймал себя на мысли: Дорого бы я дал за то, чтобы прочитать эту книгу в самом начале своего пути! Дорого! Все бы отдал. Как бы она мне помогла… Глава первая К черту деньги! Прежде, чем перейти к разговору о кино, о профессиональных навыках, давайте разъясним вопрос, заявленный в названии книги. Как это так – снять кино без денег? Да что вы такое говорите! Это же полный абсурд! Кино, как говорил Тарковский, несчастнейшее из искусств, так как требует больших затрат. И это правда. Кино – дорогая игрушка. Производство фильма – это дорогостоящий, сложный и долгий процесс, в котором крутятся большие деньги. Не только производство, но и выпуск фильма, и прокат стоят денег. Все очень дорого. Гонорары ведущих артистов доходят до нескольких сотен тысяч рублей. Аренда некоторых локаций (объектов для съемок) может стоить свыше миллиона рублей в день . Когда мы снимали сериал для «Первого канала», такой объект у нас был – научно-исследовательский институт в Москве, где один съемочный день стоил полтора миллиона рублей. А постпродакшн? Там одной техники напичкано на миллионы долларов. Ты входишь в студию цветокоррекции и уже, кажется, должен, потому что мониторы на столах (каждый!) стоят столько, сколько хороший автомобиль. Как? Как снимать кино без денег? Что вы несете?! А я снял. Четыре картины со смешным бюджетом. Но здесь давайте оговоримся. Хотя бы потому, что есть крупнобюджетное кинопроизводство картин жанровых, сугубо развлекательных, и там без огромных бюджетов никак не обойтись… Кино бывает разное. Есть авторское кино, есть фестивальное кино, которое может быть очень недорогим в производстве, и тем не менее это тоже кино. Точнее, это будет в той же мере хорошее кино, как и то, которое требует больших затрат. Вам почти ничего не нужно для того, чтобы снять хороший фильм, который войдет в историю. Кроме, конечно, недюжинных сил, звериного упорства, а еще таланта. Почти без затрат, практически бесплатно можно снять – умный фильм, эмоциональный фильм, содержащий ваше авторское слово, вашу душу, сердце, ум и важное для вас лично содержание. Такой фильм может стоить копейки. Для того чтобы рассказывать о важных вещах, не нужны спецэффекты. Для того чтобы сделать фильм о смысле жизни, вам может понадобиться всего пара друзей и один фотоаппарат. И все! Остальное дело вашей смекалки, ваших организаторских способностей, а так же вашего чувства вкуса. Еще раз – говорить о важном можно бесплатно. В разговоре про кино без денег важно сделать и еще одну поправку. Мы говорим в первую очередь о простом (как правило, не развлекательном) кино, каким может быть авторское или фестивальное кино, в основу которого заложено личное высказывание . Зрительский фильм, как и масштабную, например, костюмированную картину, без денег сделать нельзя. Во всяком случае, пока. Я уверен, что только пока. Технологии делают свое дело. И еще одна оговорка. Когда мы говорим про кино без денег, мы не имеем в виду ну вот вообще без денег! То есть деньги все равно нужны. Но совсем небольшие. Здесь нет недобросовестного маркетинга, когда на обложке написано «деньги не нужны», а потом вы открыли книгу и узнали, что они все-таки нужны! Нет. Здесь другое. Просто деньги в кино – это, как правило, миллионы рублей, миллионы долларов. И когда я пишу, что я научу вас снимать кино без денег, я говорю, что суммы затрат на фильмы, которые я снял, несопоставимы с традиционными бюджетами. Да, прозвучит цинично, но 100, 200, 600 тысяч рублей в применении к кинематографу, к полнометражным фильмам, это не деньги, это, простите, чаевые. На обычном фильме или даже «телемувике» один съемочный день стоит 200, 300 и так далее тысяч рублей. А потому мы смело говорим, что наше кино без денег. Не было бюджетов, не было гонораров, актеры не получали деньги. Не было обычно существующих бюджетов, инвестиций, денег от государства. Не было денег на кино. Но какие-то все-таки пришлось потратить. Надеюсь, я объяснил понятно. Это не натяжка, все дело в масштабировании. Для Гулливера чашечка с чаем человеческого масштаба то же самое, что отсутствие чашки. Также, когда я говорю, что наше кино без бюджета , я говорю, что никто: ни Минкульт, ни Фонд кино, ни банк, ни частный инвестор – не выделяли на наш фильм бюджета. Не было такой финансовой операции. Не было денег. Никто их не давал. А ведь только на этом и живет вся остальная российская киноиндустрия. Да, а по поводу того, что развлекательное кино нельзя снять без денег… Поспорю сам с собой. Ведь мы помним успех «Ведьмы из Блэр» или «Паранормального явления», сверхдешевых фильмов, собравших в прокате миллионы долларов. На мой взгляд, это исключения из правил, на которые вам лучше не ориентироваться. Да, я знаю, что молодые киношники очень любят сразу, в первом разговоре размахивать руками: «А вот сняли же „Ведьму из Блэр“»! И если честно, я слышу подобное так часто, что меня уже мутит от него. Особенно когда такое говорят про высокобюджетные, но не получившиеся фильмы. А, а вот сняли же «Ведьму…»! Видимо, молодые творцы тешат себя надеждами, что кто-то снял, и у них получится. Надоело, друзья! Ведь «Ведьма» – это исключение из правил, кинематографическое чудо, для которого необходимы особенные, неповторимые исторические условия. Таких исключений не может быть много, и я уверен, что сегодня этот «лимит» исчерпан. Нам с вами точно уже не снять ни «Ведьму», ни «Пара-нормальное явление». Хотя бы потому что они уже сняты! Вернемся. Кино без денег. Без бюджета. Без привычного и обычного (и нормального!) бюджета – это реальность. И здесь вот что нужно взять на вооружение. И это именно оружие , можно сказать, психологическое оружие. Много лет назад, в 2012 году, я написал Манифест режиссера. Быстро став популярным, текст разошелся по сети репостами и оброс сотнями комментариев. Сегодня я понимаю, что звучал этот манифест грубовато, но тогда он был крайне важен. Он был необходим мне для того, чтобы осознать свой путь, свой выбор и чтобы понять, что я делаю. И почему я выбираю ту дорогу, которую выбираю. Тогда я был совсем молодой и свежий, но мне не хотелось тратить лучшие годы своей жизни на ожидание соизволения, подачки, чтобы снять фильм. Я хотел действовать. И тогда я был прав. Впрочем, и сегодня я не откажусь ни от единого слова. Вот этот документ, с некоторыми купюрами. Итак, почему важно снимать кино самому, пусть даже нет денег? Путь режиссера. Почти манифест Самое наболевшее у меня – профессия режиссера. В остальном все хорошо. А вот с профессией – беда, ибо, несмотря на то что режиссерами кто только не мечтает сегодня стать, состояться в этой профессиональной нише очень трудно. Режиссеру, особенно молодому, найти себе работу сегодня – крайне сложно. Но дело в том, что лично мне не хочется снимать низкопробные сериалы. Я не вижу в этом смысла. Для меня смысл режиссуры – снимать что-то настоящее и стоящее. Кино. И тут нет ни капли того самого «Я хочу снимать то, что я хочу, и почему мне не дают денег те, кто снимает то, что хотят зрители?». Нет, просто не будем забывать, что кинематограф – прежде всего искусство, а не шоу-бизнес. Что делать молодому режиссеру в таком случае – в случае, когда он в профессии хочет заниматься профессией? Когда он хочет заниматься режиссурой кино, а не производить низкопробный ширпотреб? Деньги на авторское кино дают в России единицам. Единицам в режиме случайно выпавшего джек-пота режиссерской судьбы. Надеяться на это и ждать – глупо и непрактично. А главное – опасно. Неужели кланяться всем, кто называет себя продюсерами? Неужели на это потратить время и силы? Нет. Режиссеры «новой волны» снимали фильмы – за свои, без денег, и именно «новая волна» стала настоящим прорывом мирового кинематографа. Они устроили подлинную революцию – и это единственный в мире случай, когда кинематограф поменял политическую и общественную реальность, а они… снимали на свои! Почему сегодня это считается постыдным? Вы скажете: слишком далеко шагнули технологии, и кино без бюджета нельзя снять качественным. Это неправда, и как раз с технологиями – наоборот. Что же делать молодым, но в требованиях своих бескомпромиссным режиссерам? Если нельзя рассчитывать на помощь? Что делать? Когда и денег неоткуда взять (попытки собрать деньги по краудфандингу в интернете проваливаются одна за другой), и опускаться до съемки свадеб не хочется? Что? Единственный вариант, выход, способ, путь, единственный возможный, верный и правильный вариант действий режиссера при всем вышеперечисленном – продолжать снимать кино самому и на свои. Вот ведь штука… Все: гении, великие, все без исключения художники, писатели, поэты прошлого и настоящего писали и творили сами и… на свои. И Гоген, и Ван Гог, и Моцарт, и Пушкин, и Достоевский, и Толстой, и Шекспир. Да, потом продавали. Но потом, то есть по принципу нынешних интернет-платформ – «посмотри, и если понравится, перечисли денежку». Творить своими силами и самому. А потом… А потом искать зрителя. И он тебя рассудит. А потом рассудит и судьба. И не думать. И не ждать. Не надеяться. И заниматься делом. Своим. Пока есть силы, пока могу заработать деньги на свое кино в другом месте. И не идти на компромиссы со своей профессией. Сегодня компромисс – завтра пустота. Если компромисс, то тогда зачем быть режиссером? Короче, снимать. Пока есть, что снимать. И что сказать. Вот, что главное. Снимать. Любыми способами. Во что бы то ни стало. Сегодня для меня этот текст звучит несколько идеалистично (жизнь и не таких кромсала!), но до сих пор по сути своей верно. Тем более, если ты успешен в своих фильмах, то обязательно появятся друзья, которые тебя поддержат, инвесторы, спонсоры, которые дадут денег. Так было у меня. Уже со второго фильма я снимал не только на свои деньги, мне помогали. Второй фильм мы снимали в кооперации. Третий фильм взял под крыло один продюсер, вложив в него кругленькую сумму. А четвертый фильм, «Последнюю ночь», самый дорогой мой фильм, я снимал полностью на деньги друзей-инвесторов. Так что видите, дерзость и безбашенность оказались вполне рациональны. Неуемное желание во что бы то ни стало снимать, пусть даже на собственные и последние деньги, обернулось несколькими картинами и инвестициями, которые я привлек к себе – своей деятельностью, энергией, верой в себя и самопожертвованием. В общем, я все правильно сделал. Делайте и вы. Горите и дерзайте. Нет преград и нет ничего невозможного. И когда вы это поймете и начнете работать, люди к вам потянутся, и деньги тоже. Потому что никто в тебя не поверит, пока ты сам в себя не веришь. А поверишь в себя – и в тебя поверит весь мир. Глава вторая Ты – никто И звать тебя никак Я положил на таймлайн монтажной программы кадр, поставил курсор и стал смотреть, какой кусочек отрезать и взять в фильм. Ничего особенного, тривиальный кадр. Бумажный стаканчик из-под кофе стоит на железном столбе, а сзади, в расфокусе, зеленый лес. На стаканчик села мошка, посидела немного и улетела. Трогательно, случайно и как будто знак. Я замер, а кадр шел и шел. Наконец я остановил курсор. И отрезал. Это был последний кадр, который мы сняли так, как снимали восемь лет подряд. Как кино не снимал никто и никогда. Последний кадр. Фильм был окончен. Закончена огромная, невероятная по своему размаху история. История, которая перевернула наши жизни. Кино всегда начинается с того, что твое одиночество заканчивается. И начинается семья. Я совершенно серьезно. 2011 год. Передо мной сидел мой первый оператор Костя и смотрел на меня немного дурными, но абсолютно счастливыми глазами. Он, в общем, всегда такой, увлеченный, немного с сумасшедшинкой, но совершенно позитивный парень. Тогда мы оба были похожи на счастливых невест, которым завтра выходить замуж. Встреча режиссера и оператора как двух заговорщиков – с этого начинается долгий путь фильма. Мы встретились, обнялись, затем сели и начали обсуждать, прямо в кафе, наш фильм. Через несколько дней появятся еще люди, команда, и все они будут как один большой организм. До тех пор, пока не снимешь фильм и пока не придет острое чувство пустоты. Но это будет потом. Тогда я еще не знал, что так будет, и был счастлив. Будоражило предвкушение нового и неизвестного, ну и, конечно, было очень страшно. Все эти годы, восемь лет, у нас ни разу не было офиса. Снимать его дорого. Поэтому мы всегда встречались с группой в кафе и недорогих ресторанах. Иногда даже по 15–20 или даже 30 человек. И никогда ничего не заказывали, разве что воду и кофе. И странное дело, мы так жестко эксплуатировали заведения общепита, а нас почти никогда не выгоняли! Хотя однажды мы устроили в крохотной кофейне настоящую базу группы. Съемки шли неподалеку, и в кафе три столика и весь угол заняла группа – с ноутбуками, пакетами, баулами, одеждой, костюмом, реквизитом. Выглядело это страшно. Будто отступающее наполеоновское войско в 1812 году. Но почему-то за все эти годы конфликтов почти не было. За что приношу в этой книге огромную благодарность столичным рестораторам! За невольный вклад, который они сделали в развитие российского независимого кино! Нет, правда! Про оператора Костю Рассолова надо сказать отдельно, потому что его судьба, без преувеличения, это совершенное воплощение американской мечты, да, да, без лишнего пафоса. Мы познакомились с ним в Интернете, как это обычно бывает. Я писал в Живой Журнал и постоянно мечтал про кино, писал, как я хочу и буду его снимать, в общем, был похож на 99 % любителей кинематографа, которые всю жизнь собираются делать кино, но никогда не решатся на съемки. Говорить и делать – настолько разные вещи, что могут не пересечься в реальной жизни. Но вот что-то произошло, что-то закоротило, как замыкание, в моей голове, и я решил снять фильм. И пошел напролом. Спустя годы буквально после каждого показа фильма, когда зрители беседуют с режиссером и задают вопросы, у меня будут спрашивать сотни раз: Как вам в голову пришла идея фильма? Как появилась и откуда? Навязчивый, назойливый вопрос не имеет ответа, во всяком случае, если без кокетства. И я всегда отсылал к высшим силам, другого ответа нет. Одно я знаю точно, что когда идея вызревает (а идея первого фильма зрела более года), когда она оформляется, ее невозможно в себе носить слишком долго, она может разорвать твою голову. И я начал действовать, я решил снимать. Желание воплотить идею фильма было настолько велико, но знаний, как снимать кино, было настолько мало, что было весело и страшно. Нет, практика у меня была, к тому времени, а это был 2011 год, я уже снял короткометражный фильм и успел поработать вторым режиссером на 12-ти серийном сериале для «Первого канала» (тот еще был ад), в общем, я знал практическую сторону кинопроизводства. Но… И здесь нужно сказать очень важное. Любое знание всегда разбивается о практику. Можно уметь разбирать фильмы до ниточки, быть величайшим видеоблогером-обзорщиком фильмов, можно быть помощником Спилберга или дочерью Копполы, но когда тебе самому нужно будет снимать фильм, ты растеряешься, не зная, что делать, и будешь похож на туземца, которому подарили айфон. Да, что же с Костей? Я обещал рассказать, как он появился на моем фильме. Ничего особенного. Простой питерский парень (а я тогда уже жил в Москве), Костя, как миллионы из нас, сидел на своей скучной работе – он работал системным администратором в научном институте. Что может быть прозаичнее? Но в Косте был какой-то огонь нетерпения и жажда чего-то другого в этой жизни. И мечта наша была общей – кино. Наивная, неоформленная, смутная мечта. Где он, питерский админ с окраины, и где эта золотая мечта и величайшее из искусств? Правильно, нигде и звать тебя никак. И меня было звать никак . Нет, со мной сложнее… Но здесь важно сказать, что Костя не то, чтобы свалился с неба, а сам себя с него уронил. И я, и вы – все мы прекрасно знаем тех, кто работает в кино только потому, что там работают папа или мама. Династии в кино, в театре, во всех творческих сферах – это обычное явление. Дети часто идут по стопам родителей, и я не могу сказать, что это плохо. Среда воспитывает навыки, дети всасывают с молоком матери знания и умения, пути в профессию понятны. Но мы появились из ниоткуда. Я с улицы со смешным названием в далеком Нижнем Новгороде, Костя с таких же окраин. Мне трудно сказать, откуда мы набрались смелости и наглости, чтобы решиться без денег снимать полнометражное кино, но видимо, хорошо, что мы тогда об этом даже не задумались. Мы сидели в кафе и не знали, как начать. Но начал я, как режиссер, провокатор, застрельщик всего дела. И я начал рассказывать, каким вижу будущий фильм, и как я планирую его снимать. Я говорил без остановки несколько часов. К слову В самом начале я упомянул про технику и технические возможности в сегодняшнем независимом кино. Думаю, нужно добавить два слова. Технологии сыграли с нами злую шутку, и злая шутка здесь не фигура речи. Кино жестоко посмеялось над нами. Наверняка вы сами не раз слышали эту ненавистную мне фразу. Пожалуй, самую смешную и дурацкую фразу из всех фраз про кино: Да сегодня кино можно и на телефон снять! Вот так она звучит, и я не знаю, что в этой фразе хуже: бахвальство, непрофессионализм, шапкозакидательство или попросту вранье. Причем, я не могу сказать, что на телефон нельзя снять кино. Можно. Но дело совсем в другом. (К слову, режиссеры, которые все-таки отважились снимать кино на телефон, ужасно разочарованы работой, а в их фильмах огромные проблемы с изображением). Да, снять-то можно и на палец, но в том, чтобы снять кино – телефон или даже камера – не главное. Злая ирония оказалась в том, что кино после череды технических революций действительно стало очень доступным, кино действительно может снимать любая домохозяйка, или школьник… Но почему до сих пор мы так редко видим хорошие фильмы? В конце 20-го века все поголовно писали стихи. А классиков новых не появилось. Сегодня снимать кино так же модно и массово, как раньше писать стихи. Хорошо, не так массово, но точно очень модно, и массовость вопрос времени. Так почему мы не видим вокруг много хорошего кино, снятого пусть и на палец? Да потому что телефон, на который вы собрались снимать, всего лишь средство, а вот сделать кино надо уметь. Это правда сложно. Снять кино, интересное, внятное, содержательное, гораздо сложнее, чем написать стихотворение в рифму (знаю, сам пишу). Кино смеется над нами, потому что мало кто понимает, как тяжело проектировать и собирать эту ракету, этот космический аппарат. А снимать – снимать можно на что угодно. Но будет ли это кино, большой вопрос. Впрочем, не отчаиваетесь. Попробую вам помочь. Затем вы и читаете эту книгу. Глава третья Поймать ее! Облить ее бензином! Вернемся к «проблеме идеи», так ее назовем. Вернемся, потому что, как ни странно, вопрос «как и откуда у вас появляются идеи» действительно очень актуальный у начинающих творцов. Хотя мне он кажется неуместным, ведь мы имеем дело с естественными процессами мышления. С чего начинается кино? Кино, как и любое художественное произведение, начинается с простейшей бытовой мысли, которая внезапно приходит к вам в голову. Ее даже не нужно искать. Ой, вот это так интересно, вот это меня тревожит, это меня волнует, я хочу об этом сказать, написать, снять! Не стоит думать, что нужны какие-то яблоки, падающие на голову, что необходимо быть Стэнли Кубриком, чтобы вас посетила обязательно и сразу гениальная идея, нет, совсем нет. Гении тоже люди, и идеи приходят к ним точно так же. Мысль, намек, ощущение, эмоция, и в итоге четкое осознание, и ваш внутренний голос говорит: Я хочу рассказать про это. И это важнейший момент. Потому что настоящая идея – она приходит вместе с желанием, волей ее воплотить в жизнь. Воля выбирает эту идею и выносит на волну вашего сознания. Вот в чем все дело. Идей много. Но очень мало идей, которые действительно вас подожгут. Откуда-то изнутри. И такие идеи самые ценные. Нельзя тушить этот пожар, нужно раздувать его и лить в этот костер канистры бензина. Профессионал сразу цепляется за промелькнувшую в его голове мысль, развивает ее в идею, раскручивает, вынашивает, и созревает замысел, а потом и фильм. Этому надо учиться. Но для начала поймите, что рождение идеи – это не уникальный процесс. Научитесь доверять себе, своему мозгу и душе. Тарковский, Линч – обычные люди, и им так же во время приема душа приходили мысли, образы, решения. Верьте себе и слушайте себя. Итак, идея – это всего лишь то, о чем вам хочется говорить. Всего лишь. Все остальное зависит от вашего желания, будете ли вы, и насколько упорно вы будете, отстаивать и развивать ее. За появлением идеи начинаются первые производственные сложности. Потому что идея требует работы. Сама по себе идея ничего не стоит, они появляются в голове десятками и чуть не каждый день. Даже если не принимать стимуляторы (шутка, я никогда не принимал)! Да, да, вы не ослышались, сама по себе идея ничего не стоит. Уж поверьте человеку, который почти десять лет постоянно, из месяца в месяц, занимается тем, что генерирует идеи, оформляет их, разрабатывает в логлайны, синопсисы, презентации, а затем и в предложения – для инвесторов и заказчиков. Речь идет о моей постоянной работе сценаристом, продюсером, руководителем собственной студии кинопроизводства. Отдельная тема, сколько приходится тратить на это души и сил. Можно полгода придумывать и рисовать большую, красочную, убедительную презентацию, а в итоге получить ровный круглый идеальной формы ноль. И это обычное дело и нормальная практика. Больше того скажу, если взять, например, месяц, за который вы пройдете путь от идеи до того, чтобы подготовить внятный синопсис, то на собственно придумывание уйдет от силы дней пять – походить, «поварить», подумать, наметить основные линии и героев. Все остальное время уйдет на то, чтобы прописать свой замысел, нарисовать ему ручки и ножки, завести сердце, приоткрыть глаза. В общем, сделать все то, что покажет твою идею заказчику не то, чтобы в лучшем виде, а просто чтобы он понял, в чем заключается твой гениальный замысел и чем он ему «грозит». Часто об этом приходится говорить начинающим сценаристам, которые боятся делиться своими идеями, якобы «их своруют». То, что кому-то нужна ваша «голая идея» и он ее украдет – смешно и глупо. Опытные сценаристы знают, что никто не ворует идеи. Украсть можно готовый сценарий или фильм. Но между идеей и фильмом глубокая пропасть. И это ваши силы, ваши знания, терпение, упорство, а все это – не украдешь. Но это можно приобрести – то есть научиться. Что такое разработать идею? Это сложный путь от внезапно возникшей удачной мысли до начала написания сценария. Путь непростой. Давайте попробуем разобрать его на примере. Итак, вам пришла мысль, ну например, в таком дурацком виде: «А что если люди научатся переселяться в чужие тела, чтобы жить то там, то там, перемещаясь, а потом начнут делать дубли, клоны…». Согласитесь, идея занятная, но ценность ее небольшая. Таких идей можно насобирать тысячу за пару часов в сети. Но вам ужасно нравится идея переселения сознания, создания клонов, дублей… Вас достала та жизнь, которую вы живете каждый день, вам надоело разносить пиццу или работать на шиномонтаже! А что если вы сделаете себе клон, который будет ходить на работу? Казалось бы, детский сад, а не идея. Но вы упорный человек, вас будоражит эта мысль, и вы начинаете ее развивать: Я мужчина, а что если я куплю себе тело женщины и смогу в него вселяться? Сколько возможностей новых ощущений! А что если я поселюсь в рыбку и буду ради отдыха плавать в аквариуме? Надо сказать, друзья, что на этом этапе голова полна подобным бредом и хламом. Но не надо этого стыдиться! Это нормально. В эти моменты мы наивны как дети, мы ищем новогодние подарки под елкой, мы перебираем просмотренные фильмы, мы вспоминаем прочитанные книги, мы максимально открыты и идея, кристаллизуясь в нашем мозгу, перебирает все самое дикое и дурацки-бредовое, что только есть. Это нормально. Знаете, штурмуя и разгоняя самые разные идеи в креативной команде, постоянно слышишь это выражение «В порядке бреда…» или «Я сейчас скажу глупость, но…», то есть человек выставляет вперед руку, как бы стыдясь и заранее предупреждая, что говорит максимально сырые вещи. Но не надо стыдиться. Искусство и бред, раз уж на то пошло, родные братья. А их отец – вымысел. Интересно, вы поняли или нет, о каком фильме речь? Вполне возможно, уже догадались. Про клонов мы уяснили, что дальше? Дальше мы разрабатываем мысль и начинаем задавать себе самые каверзные вопросы: Как создают эти клоны? Кто? Зачем их создают? Что они могут? Как они действуют? Чем все закончится? В итоге, например, вам приходит неплохая мысль о том, что с помощью такого клона, в который вы можете переселяться, можно отлично путешествовать, и, конечно же, куда-то туда, куда не можете пойти или съездить вы сами. Это такой супер путешественник. Так… А если можно путешествовать куда-то, то можно ведь не только осматривать достопримечательности, а можно там познакомиться с девушкой, а можно там стать героем, спасти мир, да и вообще все, что угодно… До бога рукой достать! Вот так, в порядке бреда. Но в итоге, из простой мысли о том, что неплохо бы уметь переселять сознание и иметь всемогущего дубля, которого не жалко, и вместе с тем с помощью которого можно делать какие-то вещи, которые недоступны обычным смертным вам, может появиться идея про… аватара! И может появиться, да, да, фильм «Аватар»! Смешно? Мне тоже! Но ровно так это и работает. Трудно представить, какой сложный, долгий, огромный путь прошел Кэмерон, выращивая из простой мысли свой замысел, а затем и фильм. Да, именно поэтому режиссеры носят идеи с самого детства, десятилетиями пишут сценарии, десятилетиями снимают, но потом их фильмы становятся классикой и (или) зарабатывают миллиарды долларов в прокате. Герман, Тарковский, Кэмерон, Кубрик, Финчер, Торо – все эти режиссеры вынашивали свои идеи десятилетиями, а точнее сказать, жизнями. И изначально идеи того или иного фильма приходили к ним вот так, в быту, в душе или при прополке редьки, при ловле крабов на Восточном побережье… Об этом не принято говорить, дабы не смешить публику, но это происходило именно так. Потому что все мы люди. Расскажу, как мне пришла идея моего первого полнометражного фильма «1210». Идей приходит много и разных, когда вы молоды, и вам кажется, что из каждой можно сделать фильм, что, в общем-то, не такая уж и небывальщина. Но понятно, что миллион фильмов не снимешь, и я, например, всегда перебираю идеи, но не пытаюсь схватить какую-то одну, а просто жду. И вот проходит какое-то время, и вдруг ты понимаешь, что однажды пришедшая к тебе идея фильма (рассказа, повести, стихотворения) приходит снова, а потом ты начинаешь… узнавать ее. Она приходит снова и снова, и я, наконец, понимаю, что ходит она ко мне неспроста. Как молодой человек приходит все чаще и чаще к девушке, которая ему нравится. Идея ищет встречи со мной, стучится в дверь: «Привет, это снова я!» Так я понимаю ценность ее для себя, понимаю, что эта идея действительно важна, потому что я не хочу ее отпускать. Именно так начинается то самое – «варить». Забавное словечко, которым креативщики называют процесс обдумывания идей. Но слово точное. Представьте кашу или баранью ногу, которую надо долго варить на медленном огне. Это такой длительный процесс, который только со временем приводит к заметному результату, при этом в горшке постоянно что-то булькает, оттуда выкипает, баранья нога переворачивается, ну точь-в-точь варится идея! О том, что стоит между бытовой идеей и тем моментом, когда вы садитесь за написание сценария, то есть про период созревания и оформления замысла, думаю, можно написать отдельную книгу. И она будет о тайнах подсознания и психологии, и думаю, это должен быть серьезный научный труд. Здесь же я делюсь только субъективным опытом, и в жанре свободного эссе пытаюсь сформулировать все то, что я почувствовал и понял на этом пути. Я думаю, с идеями и замыслами аналогия очень проста. Это как растить и пестовать новорожденного ребенка. Сначала ничего не требовать, а только безропотно ухаживать и исполнять все капризы, какими бы они ни были, а бывают младенцы, которые ка-каются, простите, каждые полчаса. Затем, по мере роста ребенка, вы начинаете задавать ему вопросы, затем начинается воспитание, затем требования растут. Ваша идея про аватаров тоже будет разрастаться. И вот вы уже будете строго спрашивать, насколько состоятельна ваша идея, насколько она нова, насколько жизнеспособна. Каким будет герой? Каким будет сюжет? Каким будет мир, в котором ваш герой будет действовать? Вполне возможно, что на этом этапе вы бросите идею, и вам придется о ней забыть (с детьми так делать не надо!), но это тоже работа: осознать, что ваша идея не очень , и начать искать что-то новое. Это нормальный процесс, искать, находить, перебирать идеи. Из целого самосвала земли останутся крупицы руды. Ведь это золотоискательство. Но, если вы будете продолжать верить в свою идею и решите довести дело до конца, нужно будет придумать героя (пол, характер, типаж, судьбу), мир, сюжет, начало, финал и так далее. Придумывать эти вещи учит великая и священная для каждого кинематографиста наука под названием Драматургия – кинодраматургия, сценарное мастерство, сторителлинг. Однако до появления героя, как мы с вами уже поняли, есть очень извилистый, необычный, неоднозначный процесс вызревания идеи. И нет науки, которая бы этому обучала. Процесс этот может начаться с глупой мысли о клоне, затем перейти в стадию выдумывания наиболее удачного для судьбы клона развития событий (что с ним произойдет, что будет, если… куда вы его отправите и зачем…), и таким образом вы доберетесь до ощущения большой и единой истории , которая может произойти с вашим аватаром… И уже это ощущение постучится в необходимость сочинить героя, мир и сюжет. И тогда начнется сценарная работа. Безумно интересная, так как всегда интересно придумывать, да? Но и очень сложная. Не зря сценаристы учатся в специальных вузах годами. А потом и всю жизнь. Будьте открыты к своим идеям, чтобы они приходили к вам. Будьте наивны и непосредственны, не стыдитесь маленьких розовых комочков, которые постоянно орут. Берегите их и давайте им жить. Потом задавайте вопросы, учите, двигайте. Верьте в идею, которая пришла к вам. Ведь, в конце концов, когда она пришла, она выбрала именно вас и не просто так! Глава четвертая Стать долларовым миллионером! Сценарное мастерство. Тема настолько широкая, сложная и многоплановая, и даже скандальная , что касаться ее надо осторожно. Почему? Да потому что с одной стороны, тема эта очень простая, так как сценарные приемы – это ограниченный набор техник. С другой стороны, тема эта бесконечная, потому что трактовок, как писать и что такое сценарий, тысячи, и среди них такое невероятное разнообразие, что тему надо изучать целиком . Вызубрить Макки, Филда, Труби, Воглера, Вольфа, Снайдера – все это теоретики, гуру, преподаватели, к которым я отношусь с огромным уважением. Именно поэтому я не хочу погружаться в сценарное мастерство как науку. А вот практики у меня побольше, чем у многих сценарных гуру, потому что я не только автор десятка полнометражных сценариев, половина из которых сняты, но также через мои редакторские руки прошли сотни сценариев (один сериал «Район тьмы» чего стоит). С третьей стороны, между различными сценарными техниками накопилось столько противоречий, что скоро будет страшно сценарий писать. И при этом я считаю, что обязательно надо читать всех и учиться у всех. И великого Макки выучить наизусть, и к Лиле Ким на курсы попасть, и у Молчанова в сценарной мастерской поучиться, а еще мои курсы пройти, а потом составить, может быть, собственную методику. Потому что литературы по сторителлингу действительно много и ее становится больше с каждым днем (переводятся все новые зарубежные учебники, которых там очень много, и они все хорошие). И еще один аспект хочется затронуть прежде, чем я перейду к разговору о сценарной работе. Так сказать, хочу зафиксировать время. Сегодня быть сценаристом – невероятно модно. Эта профессия – настоящая мечта для сотен и сотен пишущих людей. Сценарист это престижно, это «хайпово», это выгодно, это интересно, это огромные деньги, жизнь в Голливуде, красные дорожки и Кремлевский концертный зал. Я как-то шутил, что сценаристика – это единственный вариант для одаренного словом творческого человека в России стать долларовым миллионером. Но это не шутка. Совсем не шутка. Долларовых миллионеров, заработавших свои капиталы сценариями, я знаю лично. Мода на профессию режиссера тоже есть, но сценаристом сегодня, кажется, быть почетнее. Лично я думаю, и сложнее. Потому что тяжело быть хорошим сценаристом в нашей стране. Одна из причин (да и следствий тоже) сценарного бума – огромное количество разнообразных школ, обучающих сценарному мастерству, и в первую очередь онлайн-киношкол. По некоторым оценкам подобных школ уже больше сотни, и все они активно рекламируются. Да что там говорить, у меня у самого есть киношкола! Где я обучаю онлайн и сценарному мастерству, и режиссуре. Кстати, заходите на сайт www.gonchukov.ru и приходите учиться. И да, это откровенная реклама! Мне кажется, что мода на профессию сценариста – это здорово и авансирует (или анонсирует) появление в России целой плеяды талантливых сценаристов. Ну а пока нужно признать, что сценаристы и сценарии хорошие у нас есть, но их немного. Скажем так, на грани исключений из правила. Не хочу глубоко погружаться в эту тему, но у меня есть собственная версия на тему того, почему в российском кино все так. Я вижу ментальные причины. Мы нация, богатая литературой, живописью, музыкой, мы глубокая, с высочайшей культурой и невероятно талантливым народом нация. На территории драмы у нас есть Пушкин, Чехов, Островский, непостижимо богатый поэтический Серебряный век… Однако Чехов нас не спасет. Современный сценарий – это очень точная, четкая, и вместе с тем строго, как по линейке, выверенная и очень технологичная структура. Скажем так, сценаристика – это не совсем искусство. Нет такого выражения как «сценарное искусство». Это технология, это механизм, это техника, с которой у нас исторически не очень. Мы талантливы, но не мастеровиты. Во всяком случае, в искусстве высокотехнологичной драмы, коей является любой современный сценарий. Сегодня есть учебники, которые учат писать сценарии с точностью до «ключевое событие – 55-я страница!», то есть именно по линейке. И в этом нет ничего ужасного. Просто мне трудно представить русского литератора, который будет писать так. А новой сценарной школы у нас нет. Пока нет. Я верю, что будет. Для меня здесь очевидна, простите, аналогия с Жигулями. Почему у нас нет хороших сценариев? А почему у нас нет Мерседесов, а есть Жигули? Действительно, мы не умеем (пока) писать сценарии ровно по тем же причинам, почему не умеем делать автомобили, не умеем делать компьютеры или телефоны. Сценарий – это, повторюсь, та же инженерия высоких технологий и микроэлектроника, которая не может появиться в чистом поле. Возможно, виновата в этом наша история, ее надломы и катаклизмы. Впрочем, я отношусь к тем людям, которые железно и бескомпромиссно верят в то, что рано или поздно мы всему научимся, что у нас будут и сценаристы, и хорошее кино. Это дело времени. Да и Мерседесы тоже научимся делать. Просто нам нужно этим позаниматься лет пятьдесят-сто. Сравнивая российскую киноиндустрию и Голливуд, никогда не забывайте, что Голливуд занимается изучением сценарной науки более ста лет, непрерывно, поколениями, в одних и тех же кабинетах, они воспитывают и выращивают сценаристов. Сколько поколений мастеров делают швейцарский нож? Почему мы думаем, что за тридцать лет новой страны мы сможем сделать этот нож сами? Тем более что талантливые вещи «под Голливуд» не сделать, талантливое может вырасти только если до него дойти собственным умом. Талантливое всегда самобытное. Так что настоящая сценарная школа в России – дело будущего. Трудно сказать, сколько сценариев прошло через мои руки за всю кинокарьеру, но точно – сотни. И даже не смотря на то, что я режиссер, я до сих пор отношусь к тем людям, которые полагают, что – В кино важны три вещи. Сценарий, сценарий и еще раз сценарий. Все остальное в кино второстепенно. Другого мнения быть не может, я категоричен. Не бывает хорошего кино с плохим сценарием. И вообще, раз уж на то пошло, кино – это и есть сценарий . А то, что вы видите на экране, всего лишь его воплощение. Изображение, монтаж, актеры – реализация сценария. Другое дело, что реализация эта непроста. Но качество фильма в целом напрямую и крепко-накрепко связано с качеством сценария. Меня всегда удивляло и продолжает удивлять в сценарной работе, что при всей простоте, очевидности и доступности основных правил создания хорошего сценария труднее всего эти простые правила воплотить в жизнь. Да что такое! Как писать сценарий, какие соблюдать законы драматургии, все эти экспозиции-завязки-кульминации – кажется, скоро на каждом столбе можно будет прочитать. Открываешь сценарий, другой, пятый, семнадцатый от юного дарования – ни завязки, ни финала, ни клиффхэнгера! Не могу понять, почему нельзя прочитать, выучить, сделать хотя бы так же . Хотя понимаю, что читать книги заставить себя можно, но знания и талант – не одно и то же. Но все равно настоятельно призываю обращаться к книгам о сценарном мастерстве и учить простейшие методички как Отче наш. Кстати, я сам часто перечитываю те самые методички, освежаю знания и базовые навыки. Что же такое сценарий и как его писать? Давайте я здесь напишу в двух словах все то, что изучает человечество больше ста лет с помощью своих лучших и талантливейших представителей! Но если серьезно – В первую очередь в сценарии должна быть четкая и очень жесткая структура. Скажу еще проще – любая структура. Хоть завязку с развязкой переставьте местами, но когда у вас есть драматургическая конструкция, у вас есть сценарий. Когда у вас нет структуры, самой элементарной, у вас ничего нет вообще, только буквы. Что такое сценарная структура – изучайте. Да, вот так я выкрутился. Но я правда против объяснения на пальцах сложных и важных вещей. Разве что в качестве затравки. В сценарии должен быть герой. Он должен быть близок вам, понятен, он должен быть живым, как человек, сидящий напротив вас, со своими желаниями, болью, судьбой и поступками. Заведите себе живого человека, друга, собеседника, найдите партнера или попутчика – вот и есть у вас герой. Все так просто? И да, и нет. Но правда в том, что герой – это проекция человека, и пока вы не сделаете самое отдаленное подобие человека в своем герое, то ничего не получится. Сценарий – это история, это кусок жизни, это движение, развитие, события, судьба и – финал. Вместе с тем сценарий это рассказ о чем-то действительно важном, что меняется и приходит к какому-то заключению. Вот и все. Это и правда все, что нужно! Понимать, что сценарий – это всего лишь интересный кусок жизни вашего героя, который начинается, развивается и заканчивается. Сценарий – это герой, жизнь, драматическая конструкция. То есть кто, где и что делает. Мне правда кажется, что авторам очень важно возвращаться к самым-самым истокам драматургии. И не забывать главный секрет мастерства: умение писать сценарии – это умение рассказывать истории. Очень часто молодые сценаристы пишут все, что угодно, но только не истории . Они пародируют фильмы (хуже всего, когда при этом не знают, что пародируют фильмы), они выдумывают невероятные ситуации, они конструируют сиюминутные подражания популярным сериалам, но при этом не рассказывают живую историю. Проблема даже не в том, что они не берут истории из своей жизни, из опыта, им вообще иногда, судя по присланному, не интересно и не хочется, они не горят желанием рассказать историю, которая поразила их. Сочинение на тему «Как я провел это лето», когда ученик пишет его взаправду и от души, интереснее любых пухлых и правильно оформленных сценариев. Поэтому мне кажется, что нужно учить и учиться рассказывать о себе, о том, что тревожит вас – о своей жизни и своем опыте. И когда вы откроете в себе этот живой источник правды , которую вам так хочется донести до людей, тогда и начнется сторителлинг, и появится конструкция (чем-то история ваша заканчивается, да?), появится герой, и появится тот мир, в котором все это происходит. Мне как зрителю, хочется, чтобы рассказывали, чтобы доверяли, чтобы занимали своей жизнью и своими приключениями, и тогда это будет ценно, правдиво, занимательно, наконец. Я убежден, что талант сценариста начинается с рассказа о себе. Сценарий – с интересного рассказа. Интересного – это уже вопрос профессионализма. Тот самый модный сторителлинг начинается с мамы, читающей на ночь книжку. С Марьи Ильиничны, которая на лавке у подъезда рассказывает подругам про Настьку-стерву с восьмого этажа. С первобытных мычаний на праязыке у костра о прошедшей охоте. Мне почему-то кажется, что автор всегда должен помнить, что его сценарий ничем не отличается по своей сути от этих рассказов. К слову Какие еще самые типичные ошибки у начинающих (и не только) сценаристов? Меня часто просят об этом подробно рассказать. Но нет смысла перечислять. Все ошибки крутятся вокруг одного и того же. Вокруг вопросов, которые сценарист не удосужился задать самому себе и собственному произведению: О чем твоя история? Зачем она написана? В чем суть сюжета? Чем должна развлечь или о чем рассказать? Какой смысл во всем том, что ты написал? Почему мы должны про это читать и смотреть? Все это должно читаться в хорошем сценарии абсолютно четко. Ответы на эти вопросы должны быть сформулированы, ясны и понятны автору. Сценарное мастерство тем и сложно, что все гайки и рейки должны быть точно выверены, по миллиметрам измерены и подогнаны. Нет, конечно, не нужно забывать про творчество – оно первично в самой строгой структуре. Но работает на экране ваше творчество только при соблюдении обязательных правил. Нет сценария без действующего (!) героя, без понятной (!) жизненной ситуации, без движения и структуры (!) с началом и концом. Хорошо, оговоримся, что кино бывает очень разным, есть авторское кино, экспериментальное кино, есть гениальное кино, которое может гениально нарушать правила, это все понятно. Как и автомобили бывают очень разными, старинные, суперкары, дизайнерские, экспериментальные, но 99 % автомобилей на дорогах сделаны по традиционным, общепринятым проектам, такими, чтобы на них можно было удобно ездить и чтобы было понятно, как с ними обращаться. Так и истории. Истории – те же механизмы. О чем твоя история? Зачем людям ее смотреть? Сценарист не дает ответа. Так бывает часто. Поэтому я за букварь, за элементарные знания, из которых должна вырастать ваша душа и ваши личные истории. Личная история в основе всего – важнейшее условие. В основе любой истории лежит ваша личная боль, часть вашей судьбы и глубинное внутреннее желание высказаться. Речь не идет о том, что нужно обязательно писать о своей жизни. На самом деле вы отражаетесь во всех историях, будь то кино о фактах вашей биографии или кино про аргентинского спортсмена начала прошлого века – ваша жизнь будет в любом произведении, которое вы напишете. Ваш дар и ваша судьба – как пружина и мотор. Потому что все мы люди, а все истории универсальны. Все остальное дело техники, методичек и сценарных законов. Глава пятая Пенсионер – из самого сердца Мой первый полнометражный фильм назывался «1210» (тысяча двести десять). Фильм, который мы снимали с Костей, и история которого началась в кафе в далеком 2011 году, а закончилась… до сих пор не закончилась в 2018-м. Фильм активно смотрят в сети до сих пор, он идет по ТВ, мне пишут письма благодарные зрители. Это приятно. Но раз уж мы заговорили о сценарной науке, главнейшая составляющая которой – герой художественного произведения, то – как появился мой первый герой? Не первый, жесткие и жуткие герои в моей короткометражке «Конечная остановка» (армянин и фашист) тоже запомнились, и фильм кочует по сети, но герой фильма «1210» особенно любим мною, особенно дорог и ценен мне. Мне кажется, это самый лучший и самый точный мой герой. Я до сих пор его люблю. Почему? Да потому что это – я. Это на 100 % я сам, но при этом мы совершенно не похожи. Я много думал про этот феномен взаимопроникновения, и скажу вам, что у нас давние отношения с моим героем. И я не уверен, что мне удалось создать еще хотя бы раз героя, настолько близко-далекого, а потому настолько противоречиво родного мне как автору. Главный герой фильма «1210» – пенсионер, ветеран войны в Афганистане Баранов. Кстати, посмотрите фильм, не потому, что я про него пишу, уверен, его можно посмотреть просто так, не для учебы. Но что лично у меня общего с пенсионером афганцем? И вообще, откуда он взялся у меня в голове, как был создан? Если опустить все сложности и мои личные эмоции, скажу просто: Этот герой – абсолютно я по своим даже не принципам и моральным установкам, а по своим поступкам, в своей логике действий, в оценке происходящего вокруг, в логике тех решений, которые он принимает. Он действует ровно так, как я хотел бы действовать. И вот тут важнейшее уточнение. Не так, как я действую. А так, как я хотел бы действовать. То есть он живет ровно так, как я бы хотел жить, и его поступки – это поступки моего идеального я. Не за то ли мы любим и не потому ли снимаем кино? Чтобы выразить свои идеалы, чтобы показать свой идеальный (на самом деле далеко не идеальный) внутренний мир? Мне кажется, именно здесь заложен истинный механизм любого творчества, основная мотивация любого творца. Я (Арсений) живу, как живу, как могу, испытывая давление изнутри и снаружи каждую секунду, выбирая, принимая решения, я грешу, каюсь, исправляюсь, пытаюсь делать хорошее и снова грешу. Я всю жизнь, как и вы, борюсь с собой, с окружающим миром, пытаясь жить так, как мне кажется – жить правильно. Но понятно, что это невозможно. В силу миллиона причин. Однако в моей душе живет некий странный и чаще всего абсолютно несбыточный идеал того, как я бы хотел жить… И его я воплощаю в кино. Потому что кино это мой шанс прожить другую жизнь. Более правильную. Или просто другую. Какой она мне представляется. И второе, высшее счастье, это когда зритель принимает эту правоту, то есть правду героя. Я в эти моменты как бы роднюсь со своими зрителями. Мы становимся единым целым. И это настоящее счастье творца – ощущать, что ты не одинок, что ты принят и понят . Невозможно передать ощущение, когда зрители плачут в зале, или когда они выходят из кинозала и говорят тебе слова благодарности. В такие моменты я чувствую, думаю: «Да, и вы тоже это понимаете. Ты понимаешь. Ты видишь, как мне больно. Но что ж, мы вместе. Мы одно целое. Мы братство. Мы – люди. У нас одна судьба. Мы все вместе на этой горестной и счастливой земле». И все эти ощущения мне подарил герой, он как будто отдал обратно мне все то, что я в него заложил, как будто та жизнь, которую он прожил – возвращается ко мне в увеличенном виде, наполненная энергией художественного преломления смыслов. Это потрясающе. Ради подобных эмоций хочется жить. Возвращаясь к герою, который ушел, который не простил, который не смирился, мне иногда очень сложно признаться самому себе в том, в чем я признался вам только что. Именно в том, что у нас очень много общего. Одобряю ли я выбор героя? Целиком вряд ли. Поступил бы я так же, как поступил он? Категорически нет. Но этот идеал нужен мне и зрителям (потому что они так же, как и автор, хотят поступить так, как поступил Баранов), но выбор героя слишком тяжел и страшен, чтобы применить его в реальной жизни. Так что его поступки меня пугают, открывают внутри меня новые двери, которые так болезненно, но так необходимо открывать. Сценарий фильма «1210» появился и начался именно с героя. Он пришел ко мне из криминальных хроник, не буду этого скрывать, но это нормальный путь сюжета к автору, которым пользовался еще Достоевский. Замысел фильма «варился» во мне более года. Затем идее пришло время появиться на свет, зафиксироваться. Я помню, это был неожиданный момент. Тогда я работал вторым режиссером на большом сериале. Мы приехали снимать в Ялту. Нас поселили. Кого-то лучше, кого-то хуже. Меня, как второго режиссера, должны были поселить в хорошую гостиницу, рядом с режиссером-постановщиком, но поселили в ветхую лачугу, вместе со всей группой (ужасное сословное разделение, но я тут не при чем!). Я смирился и не стал спорить, я был молод и после тяжелой смены мог спать хоть на автобусной остановке. Но так случилось, что продюсер вспомнил обо мне и вдруг переселил меня. В высоченную гостиницу на берегу моря, в номер, балкон которого выходил прямо на голубой простор! И вот на следующий день я вышел на балкон, море лежало внизу и на многие километры вдаль. Я вернулся в комнату и за один присест написал сценарий на 11-ти страницах по идее, которая мучила меня год. Меня прострелило – и я писал весь день, чудо, но это был редкий выходной. После чего еще полгода я переписывал сценарий, и в итоге получился сценарий полнометражного фильма на 60 страниц. Впрочем, как это часто бывает, я правил сценарий до самой съемки. И по большому секрету скажу, одну из сцен я написал уже во время съемок. Придумал и написал, принес на площадку и вручил изумленному актеру. К чему я все это? Не ради автобиографии. Я хочу вам показать, как идея ведет своего творца, какую имеет власть над ним. Потому что если замысел действительно вам близок и растет из самого сердца, он будет тащить вас сам, по всем кочкам и ухабам, зачастую обрастая новыми смыслами, сценами, эпизодами. Материал, который близок вам по-человечески, всегда благодарен вам и будет вести вас, насыщать и развивать себя сам. В этом огромная ценность личного материала. Здесь и мотивация творить, и в итоге, как правило, цельное и действительно хорошее кино. Когда по любви, все спорится, и все возможно. Так что я настаиваю на вашей личной привязке к героям и сюжетам, на личной заинтересованности. Да, жизнь сложнее и если вы хотите работать в киноиндустрии, вам придется писать то, к чему душа не лежит и что откровенно противно. И вот тут вам понадобится профессионализм, выдержка и книжки по мотивации. Что делать? Работа есть работа. К слову, и об этом часто спрашивают начинающие режиссеры, сценарий фильма «1210» постоянно и катастрофически, то есть до неузнаваемости, менялся, и то, во что он превратился после монтажа, как говорится, совсем другая история. Не скажу, что это правильно, но это был первый мой большой фильм, а потому, наверное, это было неизбежно. Впрочем, заявлю со всей ответственностью, что ключевые вещи, такие как герой, главная идея, главный посыл (как сегодня говорят месседж ) – все это осталось неизменно. Менялась форма, менялись локации и декорации, даже герои (добавлялись), но черты характера главного героя, на которых держалась история, его путь и его выбор – все осталось. Даже при том, и об этом мы будем говорить отдельно, что очень сильно на сценарий повлиял актер, сыгравший главную роль в фильме. Кстати. Никогда никому об этом не говорил, но фамилия главного героя (Баранов) не случайна. Как не случайно то, о чем говорят в фильме по радио, и самые внимательные зрители слышат и понимают это. Случайностей в кино минимум. Почему же Баранов? Думаю, теперь, когда вы посмотрите кино, точно поймете, почему я дал ему такое имя. Ну, почему? А потому. Баранов он и есть Баранов. И это не злая шутка. Это наша общая с героем самоирония. Кстати, фамилия главного героя моего последнего фильма «Последняя ночь» тоже… Впрочем, посмотрите лучше кино. И мысленно передайте мне привет. Глава шестая Ад кинопроизводства Структура команды Мы все еще сидим с Костей в кафе, совсем скоро у него поезд в Питер, потому что он специально приехал на эту встречу. Будущий оператор и будущий режиссер, мы обсуждаем самые различные аспекты кинопроизводства, хотя еще толком не понимаем, что нам нужно обсуждать! Вот теперь давайте разберемся, о чем думать перед съемками в первую очередь. Какие ингредиенты, куда бежать? Я говорю о важнейших составляющих, которые необходимы для начала препродакшна , то есть в период, когда фильм готовится к съемке. Я очень надеюсь, что вы все-таки решились снимать собственное кино. Я совершенно серьезно. Например, в своей онлайн-киношколе я сразу, в самом начале, говорю ученикам, что это самое сложное – решиться, начать, запустить процесс. Сделать этот кувырок, переход от мечтаний и иллюзий к практике и реальной работе отваживаются немногие. Да, я знаю, что невероятно трудно перестать быть зрителем, критиком, фантазером и стать практиком, то есть взять на себя ответственность . Почему начать и решиться всегда непросто? Мне кажется, в первую очередь потому, что войти в процесс – это значит поставить себя под угрозу ошибиться, все испортить, загубить свою мечту . Главный страх здесь даже не страх нового и непривычного, а именно этот – поставить под угрозу свою уверенность, что ты-то точно сделаешь лучше, чем все остальные! Ты-то обязательно снимешь великое кино! Ты-то точно гений! Просто пока об этом никто не знает. Спросите себя, так ведь, а? Очень легко сидеть дома перед телевизором (какой жуткий штамп!) и лелеять, и холить свою мечту и крепкую уверенность в том, что вы – самый талантливый. Пока вы сидите, эту иллюзию невозможно оспорить и опровергнуть, и вы действительно самый крутой и знающий все лучше всех. Но как только вы решились и сделали первые шаги на пути к цели, то эта уверенность может пошатнуться. Вы можете снять действительно плохое кино и потерять не только время и деньги, хуже того, потерять веру в себя и иллюзию собственного величия. Вот это ломает. Нет, веру в себя вернуть можно, а идеал детства, например: «Я – гениальный режиссер, просто пока я ничего не снял! Просто пока мне не дали возможность!» можно похоронить и распрощаться с ним навсегда. Это опасно. Но что поделать? Снимать кино – не курорт, а профессия для смелых . И, конечно же, это большой риск. И финансовый и, если можно так выразиться, личностный. Одно хорошо. Кино действительно стоит того. Кино – это самая крутая штука на земле! Поверьте. Итак, предположим, что вы решились. Что делать? С чего начать? Давайте я перечислю те направления, по которым надо начинать работать в первую очередь. Грубо говоря, большие бетонные блоки, которые лягут в фундамент вашего фильма: – Команда. Съемочная группа. Все производственные цеха. Именно команда снимает кино. С хорошей командой можно снять неожиданно качественный фильм. С плохой командой можно – внезапно – не снять ничего. – Техника. Камера, свет, операторская и звукозаписывающая аппаратура. Главное преимущество и несчастье кино как дорогостоящего процесса и визуального искусства. Все деньги оставляем здесь. Здесь патриарх и демиург – ваш оператор. Не бойтесь ему доверять (все равно в технике вы ничего не понимаете!). Если, конечно, вы выбрали действительно надежного, талантливого и думающего оператора. – Актеры. Подбор и кастинг. Люди в команде, кто будет этим заниматься. От актерского цеха зависит гораздо больше, чем может казаться. Сюда я беру самых тактичных, умеющих быть уважительными и бережными к людям сотрудников. А еще здесь самые общительные и болтливые! – Подбор локаций, объектов, где вы будете снимать кино. – Художественный цех. Декорация, реквизит, грим, костюм. – Документы. Сценарий. КПП. Режиссерский. Раскадровки. Списки. Разрешения. Все документы, которые нужны для съемок фильма! И вашей подготовки. Как на поле битвы перед вами полки и дивизии самых разных видов войск, которые вы расставили перед линией фронта – пехота, артиллерия, танки, гвардия. На порядок не смотрите, он произвольный. Очень трудно сказать, что в кино самое-самое важное. Я бы мог сказать, что актеры, но их без камеры не снимешь. Мог бы сказать, что главное – локации, но кому снимать, если нет команды? Мог бы сказать, что «художку» можно финансировать по остаточному принципу, но не снимать же голых непричесанных артистов в чистом поле перед пустыми тарелками? Важно буквально все. Любая деталь. А с приоритетами можно разобраться, имея сценарий. А теперь более подробно о составляющих и в первую очередь о команде и деньгах. Вы заметите, думаю, что я пытаюсь дать вам не только формальные знания о тех самых ингредиентах кинопроцесса, а настроить вас, направить, дать некий образец отношения ко всем составляющим. Это важно, если вы режиссер. Для вас не может быть ничего ни простым, ни бездушным. Вникайте. Команда – это важнейшая составляющая кинопроцесса, да и не команда вовсе, а семья, братство, боевой экипаж. Люди, с которыми вы будете делать кино, рука об руку, рядом, в счастье и горе, в радости и беде, с которыми вы проживете целую жизнь. Сроднитесь так, что не захочется расставаться. Которые выручат, которые не оставят, и с которыми, как это часто бывает, после съемок вы будете дружить и общаться всю оставшуюся жизнь. Наконец, команда, люди – это главное, куда вы направляете всю свою позитивную энергию. Запомните этот урок. Атмосфера очень важна, не жалейте себя, направьте на команду все светлые стороны и грани своей натуры. Кто входит в команду? Есть большая разница между индустриальным и безбюджетным кино. В большом кино это обычно несколько важнейших цехов с понятной и традиционной структурой:

Конец ознакомительного фрагмента.