Её взгляд становится мечтательным, и она добавляет полным чувственности голосом:

– Я даже готова присоединиться и ласкать эту книгу вместе с тобой.

– Ещё чего! Только разврата тут не хватало! Свои книги я ни с кем не делю.

– Напоминаю, что книги здесь общественная собственность, – холодно замечает Ева. – Как только они оказываются в свободном доступе – их может взять кто угодно, унести к себе и там ласкать в своё удовольствие весь срок выдачи.

– Да, – неохотно соглашается Рене. – Но всё-таки я ласкаю их первым.

Он говорит об этом, как средневековый феодал говорил бы о праве первой ночи.

– Не хочу тебя расстраивать, – осторожно вмешивается Милена, – но всё-таки первыми до книг дотрагиваются библиотекари-каталогизаторы.

– Ничего подобного – возражает Максим, – первым их трогает Андрей, когда получает и вставляет пластину для сигнализации.

– Разве его аппарат сейчас не сломан? – уточняет Рене.

– Сломан, – подтверждает Ева, – но ты же не думаешь, что без аппарата Андрей не в состоянии схватить книгу, лихорадочно разодрать покрывающий её целлофан, а потом на своём рабочем столе нежно раздвинуть ей страницы и вставить туда свою пластину?

– Никак не могу привыкнуть, – качает головой Рене, – что в твоём изложении даже циркуляция книг в библиотеке становится на редкость возбуждающей.

Ева скромно улыбается. Я спрашиваю у Милены:

– Гаранс уже ушла?

– Да. Она не могла тебя ждать, ей надо было в школу.

– Что там произошло с Яном?

– Он нашёл книгу в открытом доступе не на своём месте и сразу побежал жаловаться заведующей. Мариза вызвала Гаранс к себе в кабинет. Гаранс, когда вышла, набросилась на Яна, но ты же знаешь, какой он. Никаких объяснений. Повернулся спиной и ушёл.

В Милене что-то изменилось с тех пор, как я её видела в последний раз. Она проводит рукой по волосам, и до меня доходит – у неё новая стрижка. Значит, она кого-то встретила. Милена всегда ходит к парикмахеру перед первым свиданием.

– Ты поменяла стрижку? – я довольна, что поняла, в чём дело, – тебе очень идёт.

– Правда? Спасибо, Илона.

– Да, – подтверждает Регина, поджав губы, – тебе так ничего. Лучше, чем два года назад, когда ты подстриглась совсем коротко. Тебе вообще не шло.

С этими словами она выходит из отдела с газетами и журналами для читального зала.

– Она что, ждала два года, чтоб тебе об этом сказать? – удивляется Брюно.

– Конечно же нет, – успокаивает его Милена, – Она меня припечатала сразу же и продолжает это делать всякий раз, как я схожу в парикмахерскую.

– Я иду разбираться с Яном, – говорю я.

– Запишись в очередь, – советует Максим, – Яну сегодня везёт на разборки. Гаранс ему тоже сегодня пообещала разобраться кулаком по черепу. Если так дальше пойдёт, домой ему целым не вернуться.

Я спускаюсь на первый этаж. Ян сидит за компьютером на выдаче книг. Увидев меня, он нервно вытирает ладони о джинсы.

– Слушай меня внимательно, – начинаю я. Но тут оглушительный шум ремонтных работ заполняет здание и заглушает конец моей фразы.

– Твою мать! – вскакивает Ян. – Двери!

Он хватает рацию и кричит в неё:

– Себастьян? Срочно закрой все двери?

Не глядя на меня, Ян почти убегает по направлению к лифту, противопожарные двери захлопываются одна за другой, и шум затихает.

Я сажусь на место Яна за компьютером. Он оставил открытым свой почтовый ящик. Я его закрываю и открываю свой. Мэйл от Маризы Давид, нашей заведующей, рекомендует мне пересмотреть с Гаранс правила расстановки книг в открытом доступе. Судя по всему, Мариза предпочла поверить Яну, несмотря на то, что его обвинение Гаранс в том, что она расставляет книги как попало, трудно проверить в библиотеке, где ежедневно бывает до двух тысяч студентов, которые далеко не всегда ставят книги на место.

Всю вторую половину дня я стараюсь подловить Яна, но у меня ничего не выходит. Всякий раз, как мы пересекаемся, он делает всё, чтобы меня избежать, где бы он ни находился. Я вижу, как он то поднимается по главной лестнице, то спускается по служебной, бросая в рацию отрывистые реплики: «Подождите меня», «Уже иду», «Я буду точно через три минуты». В пять часов мой рабочий день заканчивается, и я ухожу с работы с твёрдым намерением продолжить завтра наш с Яном разговор. Я и представить не могу, что моя последняя возможность поговорить с Яном была сегодня.

Во вторник утром, подойдя к библиотеке, я вижу скопление людей перед служебным входом. Себастьян из службы безопасности не даёт никому войти. Обычно улыбчивый, с румянцем во всю щёку, он совершенно бледный, почти серый. Максим тоже здесь. Он мне объясняет, что произошёл несчастный случай. Пострадал наш начальник Ян Дюбуа. Больше ему ничего не известно.

Два человека в форме выходят из только что подъехавшей полицейской машины. Себастьян впускает их в библиотеку и входит вместе с ними. Я спрашиваю у тех, кто пришёл раньше меня: