– О, я очень vieux jeu [20] в моих привычках, – усмехнулся Эдвард.

– Потанцуем?

– Да, конечно.

– Хочешь танцевать, Си? – спросил лорд Пастерн.

– Нет, спасибо, Джордж.

– Не против, если мы с Лайл поспотыкаемся чуток? Времени без четверти одиннадцать. Через пять минут мне надо идти к «Мальчикам». Пошли, Лайл.

Танцуя с дядей Джорджем, подумала Карлайл, надо держать ухо востро. У него было прекрасное чувство ритма и безмерный пыл. Не придерживаясь условностей, он импровизировал фигуры танца по наитию свыше, просто чуть сжимая руку на талии партнерши в указание все новых вариаций и эксцентричностей. Она заметила, что прочие танцующие пары смотрят на них с живостью большей, чем обычно свойственно лицам британских кутил.

– Ты джиттер-буг танцуешь? – спросил его светлость.

– Нет, милый.

– Жаль. Здесь себя считают слишком для него благородными. Тошнотворные снобы в общем и целом. Знаешь, Лайл, я тебе говорил, что серьезно подумываю отказаться от титула?

Он неистово ее крутанул. В дальнем конце зала она мельком увидела кузена с партнершей. Нед находился к ней спиной. Фелиситэ смотрела ему в глаза. Ее рука гладила его плечо. Он наклонил голову.

– Вернемся к тете Сесиль, ладно? – безжизненно предложила Карлайл.

Морри Морено повесил пальто на гвоздь и сел, не проявив особого энтузиазма, за маленький столик в задней комнате позади офиса. Барабанщик Сид Скелтон достал колоду карт и глянул на часы.

– Без четверти, – вздохнул. – Время перекинуться.

Он бросил две покерные сдачи. Морри и Скелтон играли в покер почти каждый вечер примерно в это же время. Оставив «Мальчиков» в гримерной позади сцены, они уходили в офис. Там перекидывались словцом с Цезарем или Дэвидом Хэном, его секретарем, а после удалялись во внутреннюю комнату для игры. Это стало приятной прелюдией к долгой рабочей ночи.

– Слышал, ты обедаешь теперь в высшем обществе, – ядовито уколол Скелтон.

Морри автоматически улыбнулся и дрожащими руками взял свои карты.

Они играли, почти не прерывая молчания. Раз или два Скелтон пробовал завязать разговор, но без успеха.

– В чем проблема? – процедил он наконец раздраженно. – Откуда великая немота?

Морри вертел в руках карты.

– Я разбит в пух и прах, Сид.

– Да, боже ты мой? В чем трагедия на сей раз?

– Во всем. Если так будет продолжаться, я сломаюсь. Честно, развалюсь на части.

– Сам же себе и накликал. Я тебя предупреждал. Ты ужасно выглядишь.

– А как я себя чувствую! Слушай, Сид, по поводу сегодняшнего выступления. По поводу его светлости. Это была большая ошибка.

– Я и это мог бы тебе сказать. И говорил.

– Я знаю. Знаю. Но зал-то набит под завязку, Сид.

– Это дешевая популярность. Ни больше ни меньше, и ты это знаешь. Пресмыкаешься перед старым дуралеем только потому, что у него есть титул.

– Он не так уж и плох. Как музыкант.

– Он ужасен, – коротко ответил Скелтон.

– Я знаю, его номер идиотский, состоит из сплошных банальностей, но как-нибудь проскочит. Не в этом дело, старина, а в нем самом. Честно, Сид, мне кажется, он псих. – Морри бросил карты на стол картинками вниз. – Он так на нервы мне действует, даже руки дрожат… Слушай, Сид, он… он ничего тебе не говорил?

– О чем?

– Значит, не говорил. Ладненько. Отлично. Если заговорит, не обращай внимания, старина.

Скелтон откинулся на спинку стула.

– На что ты, черт побери, намекаешь? – спросил он.

– Ну вот, теперь ты меня не нервируй, – взмолился Морри. – Сам знаешь, как у меня нервы могут расходиться. Просто ему втемяшилась дурацкая идея. Вот увидишь, я его живо пресеку. – Он замолчал, а Скелтон сказал зловеще:

– Случаем, не про то, чтобы повторить сегодняшнее фиаско?

– По-своему да, Сид. Право слово, просто смех.

– Так теперь ты пойми. – Скелтон подался через стол. – Один раз я уступил. Сегодня. Так сказать, отошел в сторону, чтобы сделать тебе одолжение, но мне это не нравится, и больше я этого делать не буду. Более того, у меня появилось неприятное чувство, что я сам себе жизнь порчу, выступая с оркестром, который гонится за дешевыми сенсациями. Ты меня знаешь. Нрав у меня суровый, и решения я принимаю быстро. Есть и другие оркестры.

– Будет, будет, будет! Сид, Сид, Сид! Остынь, – залепетал Морри. – Забудь, старина. Я и упоминать бы не стал, только вот он все твердит, мол, сам хочет с тобой… говорит, что хочет с тобой побеседовать.

– Черт побери! – Скелтон уставился на него во все глаза. – Ты, случаем, не намекаешь, что этот старый идиот возомнил, будто сможет занять мое место? И у тебя хватило треклятой…

– Бога ради, Сид! Слушай, Сид, я же сказал, что идея дурацкая. Остынь, все будет хорошо. Я не виноват, Сид. Ну право слово, ты должен понимать, что не я виноват.