Мне как будто нанесли мощный удар под дых, я покачнулась и в последний момент, перед тем как упасть, схватилась за край стола. А потом квартиру, к счастью, пустую, потряс мой истошный крик:

– Не-е-ет!!!

Я схватила со стола вазу и запустила ею в стену, за ней фарфоровая статуэтка, а потом я даже уже е смотрела, что именно швыряю. От бессильной ярости я крушила всё, что мне попадалось под руку. А когда сил уже не осталось, я сползла по стеночке и, спрятав лицо в ладонях, стала выть, пуская слёзы в три ручья, оплакивая свою погубленную жизнь.

Не помню, сколько я так просидела, но внезапно раздавшейся звонок в дверь застал меня в состоянии, когда уже плакать сил не было,и я машинально пошла открывать.

За дверью обнаружилась Илария. Увидев меня, она сначала остолбенела, а потом затолкала меня внутрь квартиры и, усадив на чудом уцелевший диван, помчалась на кухню, как выяснилось минуту спустя – за стаканом воды для меня и для себя.

Сестра Гордея стала атаковать меня вопросами, а у меня не было сил выкручиваться и сочинять, да и смысла в этом уже не видела – так же понятно, что всё пропало. Обхватив голову руками, я снова тихо заплакала и сквозь всхлипы простонала:

– Я его разлюбить не могу и это просто беда!

Илария опечалились и горько вздохнув, выдала:

– Да, уж, влюбиться в такoго, как мой братец,и врагу не пожелаешь!

С досадой махнув рукой, что она меня не поняла, я уточнила:

– Да, нет, я принца Ареццо Грилла разлюбить не могу.

Левая бровь юной брюнетки поползла вверх.

– Я же не с Земли, я тут, как у вас принято говорить, попаданка. Не веришь? – поняв, что уже отступать некуда, я решила добить сестру Гордея суровой правдой.

Не дожидаясь её ответа, я перевернула кисть ладошкой вверх и материализовала на ней распустившийся цветок розы из магических красных исорок. Элементарное заклинание, на которое уходит всего ничего магии. (1faed)

Илария ткнула пальцем в серединку моего творения и, не встретив никакого сопротивления,изумлённо ахнула.

– А ты кто? Волшебница?
– выдвинула она нелепое предположение.

Тяжело вздохнув, я принялась рассказывать ей свою историю.

– Значит так, у тебя есть еще 27 дней, чтобы отправить принца обратно, - узнав всё, Илария загорелась идей мне помочь,и её энтузиазм даже стал постепенно передаваться мне, - значит, мы можем с тобой разыграть спектакль с твоей внезапной любовью к Гордею. Когда же Ареццо уедет,то ты спокойно порвёшь с моим братом, и я тоже останусь в выигрыше. Знаешь, а может когда твой любимый вернется,то и тебе можно будет незаметно вернуться? Условие же было, чтобы он вернулся один, а то, что ты не можешь пройти через портал позже, мистером Смертью не оговаривалось.

– Увы, оговаривалось – мне было велено оставаться на Земле.

Илария приуныла, а потом снова воодушевилась:

– Во-первых, правила существуют, чтобы их нарушать, а во-вторых, когда вы поженитесь, у твоего мужа будет огромный магический резерв, я же видела, как вы друг на друга смотрели тогда на вечеринке! Сила любви великая вещь и твой принц найдет выход, я уверенна!

Неожиданно для себя я выяснила, что Илария искренне верила в настоящую любовь. Ей даже удалось заразить меня своей уверенностью и, в конце концов, я согласилась попробовать вернуться на Барию спустя какое-то время после перехода принца через портал.

Когда она ушла я упала на кровать и заснула, кажется, еще в процессе своего полета до места назначения.

– Убью! Неблагодарная гадина! – донеслось до меня сквозь сон.

Неимоверным усилием я поднялась и пoшла на звук криков, как я уже поняла, Таисии. Пока добралась до входной двери, успела познакомиться со своеобразным языком, который мой мозг, как обычно, в случаях c информацией по местному миру, опознал как русский трёхэтажный мат.

«Какой-то несуразый набор слов, этот их мат», - подумала я,и, подняв глаза, застыла в изумлении.
– «Интересно, и когда, это Ареццо успел установить такую хитрую защиту на это место»?!

На лестничной площадке обнаружилась пребывающая в ярости родительница. Путь домой ей преграждала сверхпрочная радужная плёнка. Присмотревшись к ней, я увидела, что она сделана так, чтобы впускать только тех, кто не желает причинить мне вред. раскрасневшаяся и трясущаяся от бессильной злобы женщина за дверью, явно желала, причем, видимо, с того момента ак увидела, какой погром я учинила в её квартире.

Крики с требованием впустить её немедленно, чтобы дать ей возможность выцарапать мне глаза и осуществить прочее членовредительство, перемежались с отборным матом. Я даже отвечать не стала – просто стояла и с сожалением смотрела на женщину, котoрая уже точно не станет мне родной.