– Вы не могли бы дать мне свой мобильный? Дело в том, что…

– Почто мне мобильный? – удивилась она. – До утра автобусов уже не будет, все разошлись, и ты бы, милая, тоже шла…

«Саша мне ни за что не поверит, – бредя по улице, думала я. – Да и кто бы поверил? Совершенная нелепость… Сначала этот Бурцев, потом кошелек, воришка на вокзале, а теперь еще и замок, который таинственным образом не пожелал открыться… Без денег, без мобильного, одна в чужом городе… Как я теперь до дома доберусь?..» Но даже не перспектива остаться на улице пугала меня. Я думала о Саше. Он будет ждать меня, начнет звонить, беспокоиться… Мобильный молчит, меня нет… Отличный праздник! Говорят, как его встретишь, так проведешь весь год. Он в одном городе, я в другом… Как назло, на улице – ни души… Ничего удивительного, все уже за праздничным столом. Ладно, в конце концов, народ появится, кто-нибудь даст мобильный, позвоню Саше…

Так я бродила возле вокзала, перебирая возможные варианты своего спасения, и все казались мне глупыми… Саша за семьдесят километров отсюда, а Новый год – вот он, совсем рядом… Прямо напротив вокзала был парк, туда я и отправилась. Шла по недавно расчищенной дорожке в странной апатии. Снег повалил хлопьями, белый, пушистый, старые фонари тихо покачивались. На дорожке – причудливый узор из теней и света.

– Как красиво! – прошептала я. На душе вдруг стало спокойно и тихо, я стояла под фонарем и улыбалась.

И тут заметила одинокого прохожего. Он приближался, и сердце екнуло в груди, потому что эту походку я узнала бы из тысячи…

– Саша! – закричала я и, размахивая руками, побежала к нему. А он ко мне. И через мгновенье мы уже кувыркались в сугробе, радостно хохоча. – Ты меня нашел!.. Ты меня нашел… – шептала я.

Саша поднялся и помог встать мне, снял перчатку и принялся стряхивать снег с моего пальто.

– Как ты здесь оказался? – спросила я.

– Приехал на машине, естественно. Звонил тебе несколько раз, беспокоился, конечно. А потом вдруг понял, что должен ехать сюда. По дороге автобус встретил, тебя в нем не оказалось, зато сумку твою нашли. Водитель только руками разводил… Вокзал закрыт, зато парк напротив, вот я и решил, что ты непременно будешь здесь.

– Почему непременно?

– Потому что два года назад, балда, в этот день я сделал тебе предложение! – засмеялся Саша. – И было это в парке, шел снег, и я ждал тебя под фонарем в конце аллеи…

– Конечно! А я-то думаю – что это меня вдруг в парк потянуло? Сашка, я тебя люблю! И с работы я, считай, уже уволилась. Сейчас все тебе расскажу. Слушай, а мы до Нового года успеем домой добраться?

– У меня в машине – бутылка шампанского. И гостиница здесь наверняка найдется. Какая разница, где встречать Новый год? Лишь бы вдвоем.

– Да, – счастливо улыбнулась я. – Лишь бы вдвоем.

Погибать лучше поздней осенью – если за окном беспросветный дождь, не так обидно. Но катастрофа у Лены случилась летом, когда офисный люд перебирается на бизнес-ланчи в уличные кафе и дружно обсуждает грядущие отпуска. А у нее жизнь кончена. Не в прямом смысле, не физически – но если погибает дело всей твоей жизни, еще тяжелее. А противно-вежливые банкиры сказали ясней некуда: все отсрочки исчерпаны, она – банкрот.

… Лена работала в риелторском бизнесе. Когда-то, очень давно, сама бегала агентом, толкалась по поручению старших товарищей в бесконечных очередях ЖЭКов и БТИ. Но всегда грела мысль: подчиненное положение не навсегда. И когда-нибудь, пусть лет через десять, она обязательно откроет собственную фирму.

Так и случилось. С единственной поправкой: просуществовало ее агентство недвижимости всего год. А теперь она разорена.

И все из-за единственной несчастливой квартиры! Чего стоило просто поручить эту коммуналку кому-нибудь из сотрудников! Но Лена отправилась лично: осмотреть жилье и оценить перспективы. И – пропала. Едва вошла в неухоженный, старый двор, взгляд сразу выхватил строгие линии бывшего доходного дома, сень старых лип и фонтан – подумать только, настоящий, пусть и обшарпанный, фонтан посередине детской площадки!

С первого взгляда влюбилась: в здание, обветшалое, облупленное, но словно впитавшее в себя всю мудрость мира. Так влюбляются в мужчин – ярких, но тяжело пьющих.

Лена осматривала жилье и представляла, как комната с эркером (владельцы – алкоголик Петров в равных долях с таким же пьянчугой сыном) обращается в гостиную. А в просторном помещении с прекрасной лепниной на потолке – подумать только, девятнадцатый век! – конечно же, нужно устроить спальню. Договориться бы только с хозяйкой – та требовала за свои двадцать метров в коммуналке «двушку», да еще и в пределах Третьего транспортного кольца. А кухня, какая здесь была кухня! С камином – туда неразумные коммунальные жильцы сваливали всяческий мусор. С огромным, от пола до потолка, окном – правда, мыли его в последний раз, кажется, еще при социализме… И Лена просто видела – будто собственными глазами! – как в этой квартире живет счастливая, любящая, солнечная семья. В кухне – обязательно пахнет пирогами, а в детской (еще одна комната, в которой пока что проживала желчная отставная учительница) звенят колокольчиками голоса малышни…

Вот и решила пойти на риск.

Расселила (явно себе в убыток!) склочных рвачей-жильцов. Но, вместо того чтобы немедленно выставить квартиру на продажу, затеяла в ней ремонт. И не абы какой, не силами гастарбайтеров – но с дизайном, достойной отделкой, и даже мебель сама выбирала. Хотела своими руками, своей душой создать нечто необычное. То, что считала уникальным торговым предложением. Современный комфорт – но не в бездушной новостройке, а в доме с историей.

Имелось у нее огромное искушение – оставить чудесное старомосковское жилье за собой. Самой просыпаться здесь, вдыхать чуть терпкий аромат дома, здороваться с ним – он ведь живой! И видеть в окно не унылые окна панельных многоэтажек, а старенький, но упорно работающий фонтан.