Она возвращалась, и тут уже её играм не было предела. Она, как непослушный ребёнок, носилась по моей голове, собирая свой оркестр. В висках отбивал ритм привычный ксилофон, к нему подключались тяжёлые удары больших барабанов в затылке. Лихо выплясывал свой нервный танец тик на левом глазу, а веки от полученного удовольствия распухали и словно мягкими подушечками накрывали мои глаза.

Отбарабанив свои партии и получив от меня в благодарность – укол с лекарством, обессиленная боль со своими товарищами музыкантами засыпала от усталости, оставляя после себя неразбериху и кавардак в моей голове. А дальше, расслабленные нервы, которые от диких танцев непрошеных гостей на всё махнули рукой, от обиды начинают раскисать.

И я плачу. Я плачу от бессилия. От того, что всем кажусь сильной, гордой, целеустремлённой. Но я бессильна перед болью, как перед разбушевавшимся маленьким ребёнком, которого за его проказы можно пожурить, но тут же забыть о них, стоит ему что-то прощебетать и нежно улыбнуться.

Послышался шум открываемой двери. В квартиру вошли Алла Константиновна и Наташа.

– Сейчас милая, сейчас я тебе сделаю укольчик. Потом прими таблетки. Ничего потерпишь, я не ас, но тебе выбирать не приходится, оголись, дорогая, – Алла Константиновна, как заправская медсестра, пошлёпав по моей обнажённой округлости, потихоньку ввела десять кубиков болючего лекарства.

Полежав немного и почувствовав, как по телу разливается тёплый поток, который своей волной обволакивает мой мозг, я вздохнула с облегчением.

Встав через некоторое время, я прошла на кухню и, открыв окно, с жадностью вобрала в себя свежий весенний московский воздух, словно боялась, что сейчас я дышу в последний раз.

– Алла Константиновна, Татьяну судью убили, – тихо сказала я, закрыв окно и присев на маленький кухонный диванчик.

– Как? Когда? Кто? – удивлённо спрашивала Алла Константиновна, – откуда тебе известно.

– По телевизору показали, пока вас не было.

– Какой ужас. Вероника я чувствую, что надвигается что-то страшное. Ты сейчас ни о чём не думай. Дай организму восстановиться. А завтра мы с тобой всё обдумаем и решим, как нам жить дальше и что надо делать.

Думать и переживать у меня и, правда, не было никаких сил. Выпив чашку горячего зелёного чая, я провалилась в тревожный сон.

Утром, делая вид, что ещё сплю, я дождалась пока уйдут Алла Константиновна и Наташа. Головная боль прошла, но как всегда после сильного приступа и принятых лекарств тело было слабым и тяжёлым. Очень хотелось плакать, так всегда у меня бывает после приступа. Не став сдерживать свои эмоции, я разрыдалась.

Мысли беспорядочно крутились в голове. Что делать, с чего начинать поиски Лёли и Анатолия? Я отчётливо поняла, что об этом человеке нам ничего не известно. Почему убили Татьяну?

Вопросов много. Надо расхаживаться и находить ответы. Пока я приводила себя в порядок в ванной комнате, пришла Алла Константиновна. По запаху, шедшему из кухни, я догадалась, что на завтрак меня ждёт вкусный омлет.

– Ты бы ещё полежала, – Алла Константиновна, поставила на стол большую тарелку с омлетом, скорее похожим на торт, чем на завтрак из яиц.

– Нет, расхаживаться надо. Красота, какая, аж слюнки текут. После приступа, так есть всегда хочется.

– Я по себе это знаю, поэтому побольше сделала. Налетай, пока горячий. Остынет, будет не такой вкусный. Так, а кофе сегодня только с молоком! Не шути со здоровьем, – она поставила рядом с моей тарелкой чашку с горячим напитком.

– Слушаюсь и повинуюсь. Алла Константиновна, я позвоню в Ростов, успокою родителей. Думаю пока ничего не известно о Лёле, не надо их тревожить. Не рассказывайте им ничего. Я сейчас съезжу к ней в квартиру. Заберу некоторые Лёлины вещи для себя. Я не думала, что придётся здесь задержаться надолго, – не стала я откровенничать с ней.

– Ника тебе надо вернуться домой и всё рассказать отцу. Ты рискуешь. Глеб просил тебя не впутываться в эту историю. А вдруг?

– Кому я нужна? Бандиты уже посетили квартиру, проверили, обыскали, для себя решили, что Анатолий сбежал. Только не знают они, что сбежал он с деньгами. А я просто переоденусь. И вот, что я думаю. В принципе, мы ничего не знаем об этом человеке. Да, ещё посмотрю все ли вещи Лёли на месте. Не могла же она скрыться с ним совсем без денег. Хотя…

– Никаких хотя. Не верю я, что Лёля никого не предупредив, могла убежать с этим адвокатом.

– Вы правы. Алла Константиновна, не переживайте, я быстро и незаметно. Глеб ничего не узнает, а мы с вами не будем его расстраивать.

Для себя я решила съездить к Лёле для того чтобы порыться в бумагах Анатолия. Хотелось найти хотя бы какую-то зацепку, которая могла бы подсказать с чего и как надо начинать поиск сестры.

Попрощавшись с Аллой Константиновной, я решила поехать сначала не к Лёле, а в суд и попытаться хотя бы что-то выведать о Татьяне и её гибели. Дёрганный и скрипучий автобус довёз меня до нужной остановки. Пасмурно. Такое впечатление, словно серый цвет овладел всем городом. Возможно, моё состояние и настроение влияет на восприятие пейзажа. Конечно. Раньше и в такой погоде я старалась найти позитив. Устраивала себе лишние выходные и читала запоем.