Пройдя по подземному переходу, они вышли к трамвайному кольцу. Здесь было светлее. Желтый неверный свет высветил стоянку такси с одиночной "Волгой" увенчанной призывным зеленым огоньком. Таксист, после долгих колебаний, согласился домчать их до вокзала за полуторный ценник.

– Шеф! Мы на все согласны, - бравировал ее спутник.
– Сделай доброе дело!

В машине было тепло и пахло табаком и дешевыми духами. Двери в машине закрывались с третьего раза. Шофер был мрачен.

– Настя, Настенька... не ну дела...,- шептал ее провожатый, засыпая на заднем сиденье, - зачем я так напился? Я исправлюсь, че слово. Поверь.

– Вы там поаккуратней!
– неохотно бросил водитель.

В машине парня укачало. Она еле растолкала его, и они с трудом добрались до зала ожидания. Было еще относительно рано и мест было достаточно. Они устроились в дальнем углу у колонны. Здесь приятно пахло кофе и булочками от буфета и свет не бил в глаза. Впереди была ночь на жестких сидениях. Но это было легким приключением по сравнению, с теми испытаниями, что Насте уже довелось испытать. Веки у девушки затяжелели, она тоже захотела спать, но пока сдерживалась. Червячок сомнения не давал ей полностью расслабиться, хотя казалось все самое страшное уже осталось позади.

Дежурный патруль неторопливо обходил отъезжающих. Так как народу было еще мало, они прошли до конца ряда и спросили билет у Насти. Она показала паспорт и билет на утренний поезд.

– Хм! Это же вся ночь впереди!?
– удивился совсем молоденький лейтенант, с интересом поглядывая не девушку. Ему было скучно, и глаза его выражали легкое сожаление и досаду.

– Да так вышло, - пожала плечами Настя, - мы проездом.

– А этот молодой человек с вами?
– дежурно осведомился он, глядя на ее спутника чуть брезгливо.

– Да!
– она улыбнулась лейтенанту, такой милой улыбкой, какой только смогла, - он со мной.

– Что-то его разморило?

– Он провожает.

– Скажите ему, что спать здесь не положено, - козырнул патрульный, собираясь уйти.

– Обязательно.

– Украдут такую симпатичную девушку, не заметит,- пошутил он, уже удаляясь, на расстоянии. Видимо улыбка незнакомой симпатичной девушки запала ему в душу.

– Скажу. Непременно!
– кивнула она и опять сделала подобие улыбки.

Патрульные прошли до конца зала, и там задержались, продолжая о чем-то беседовать. Настя тревожно посматривала в их сторону. Вроде лейтенант забыл об их существовании или так казалось. Чувство тревоги подтачивало ее. Она попробовала разбудить своего провожатого, слегка теребя его за лацкан рукава.

– Просыпайся. Слышишь, просыпайся, давай выйдем на воздух.

Но парень не реагировал.

– Ну, что мне с тобой делать?! Пожалуйста, ... ну давай... Тут спать нельзя и нас тут заметили.

Настя, отчаявшись теребить его за руку, толкнула его посильней в плечо, но он только пробухтел, что-то несвязное и голова его свесилась еще сильней. Боковым зрением Настя вдруг уловила движение патрульных в свою сторону. Они видно тоже заинтересовались ее попытками привести в чувство своего попутчика. Время остановилось. Она боялась оглянуться. Но надвигающуюся беду уже было не остановить. Она чувствовала молоденьких милиционеров даже спиной, костным мозгом, всем своим существом. Она стопроцентно могла сказать, что они уже где-то совсем близко.

– Так и дрыхнет твой ухажер?- улыбнулся знакомый лейтенант, склонившись участливо над ней.

– Да, с работы он. Сильно устал.

– Ничего. Раз кавалер - нечего филонить! Назвался груздем, полезай в кузов!

Лейтенант не торопясь, обошел весь ряд сидений и встал напротив, близко, почти вплотную. Лицо его приняло озабоченно-участливое выражение.

– До поезда еще восемь часов, - улыбаясь и прихорашиваясь, залепетала Настя, - не нужно его трогать.

– Почему же не надо?
– с наигранной шуткой в голосе сказал патрульный.- У него, то есть билет?

– Я ему могу свой отдать.

– Билет для безбилетника?
– он смеялся одними глазами.

– Ну, пожалуйста, прошу вас. Пусть поспит, - уговаривала его Настя.

– Да мы сами разберемся. Мы ему ничего не сделаем, только документики проверим и все, - не унимался патрульный, упиваясь своей властью и положением.

– Да, он выпил, но он хороший. Часок поспит... и уйдет.

– Служба, знаете ли… - немного суше сказал лейтенант, и лицо его посуровело.

– Эй! Милейший. Просыпайся.