Они беседовали в семейной резиденции в пригороде Берберы с видом на Аденский залив [1] . За неделю до этого разговора в регион вторглись повстанческие силы, которые некоторое время сражались с правительственными войсками, грабили, сжигали деревни и уходили прочь. Семья постоянно держалась начеку и укомплектовывала рельсотроны [2] , установленные на стенах резиденции (им, как и повстанцам, грозила атака со стороны правительства), и когда Отец и Дядя пришли к нему со своим предложением, Дауд все еще не оправился от ежечасного напряжения последних дней.

– Ты, конечно, можешь отказаться, – сказал ему Дядя, когда они изложили свой план. – Но твое место займет кто-нибудь другой. Возможно, один из моих сыновей.

Дауд вспомнил, как сидел и смотрел на проекцию карты на столе, почти ошарашенный расстояниями, которые нужно было преодолеть.

– У наших друзей в Эр-Рияде есть самолет, – сказал Дядя, продолжив объяснять способ переправы через Персидский залив и сухопутный маршрут через Йемен и Саудовскую Аравию, как будто это была увлекательная школьная экскурсия, а не путешествие через опаснейшие территории на Земле.

– А нет ли у вас друзей в Найроби, у которых был бы самолет? – мягко осведомился Дауд.

– Мы воины, – предупредил его Отец. – Потомки воинов. Не стыди меня в моем собственном доме.

– И Найроби, – добавил Дядя с улыбкой, – находится не в том направлении.

– В наши руки вот-вот попадет великий дар, – сказал Отец. – Мы должны оказаться в нужном месте в нужное время, и обязаны использовать его. Мы изменим мир.

«Миром правят старики», – подумал Дауд, вздрагивая от холода полуночного Эгейского моря и задаваясь вопросом, доживет ли он до того дня, когда присоединится к их числу.

– Уходят, – пробормотал лоцман.

Дауд прислушался, и ему показалось, что он слышит очень слабый и далекий звук двигателей.

– Дадим ему час, чтобы отплыл подальше, – сказал лоцман. – И снова отправимся в путь.

Чтобы добраться до места назначения, Дауду понадобилась почти неделя. За счет своего тихого каталитического мотора маленькая лодка во время всего пути дрейфовала, но так было задумано. Как сказал Лацис, прямое приближение к берегу на высокой скорости заняло бы всего несколько часов. Это также привлекло бы внимание всех систем дальнего обнаружения, которые европейцы разбросали по всему Эгейскому морю. Ночью, привязав себя к лодке, Дауд и лоцман по очереди выполняли плавательные упражнения. В течение дня они оставались под одеялом из миметического [3] материала, принимавшего цвет морской волны и прятавшего их от спутников и беспилотников. Лодка очищала морскую воду, а под палубой хранился питательный, но без каких-либо деликатесов, месячный сухой паек. От голода они, по крайней мере, не умрут. Фактически, важность сохранения своего веса постоянным закладывали в Дауда практически на каждой встрече, когда они составляли план. «Не буду притворяться, что понимаю это, – говорил Дядя, – но мне говорили, что масса тела очень важна». В то утро, когда на востоке только-только начал разливаться рассвет, лоцман толкнул Дауда ногой и сказал:

– Система дальнего обнаружения.

Дауд сел, поднял край миметического одеяла и посмотрел на волны. Почти полвека Европа укрепляла концентрические границы и буферные зоны, чтобы лучше защитить себя и своих граждан от таких, как он. После финансовых крахов и бесконечных споров о том, какие страны должны отвечать за безопасность, ЕС, в конечном итоге, угрозами заставил государства южной Европы финансировать линию сенсорных буйков дальнего обнаружения, простирающуюся от центра Эгейского моря до египетского побережья и через Средиземное море в Испанию. Они контролировали все сухопутное движение, проходящее между Малой Азией и Ближним Востоком, а также Африкой и Европой. Массово производимые американскими подрядчиками буйки были маленькими и дешевыми, и как все маленькие и дешевые вещи сильно подвергались сбоям. Никто бы не поднял тревогу, если бы контейнер с аппаратурой РЭП, встроенный в узкий киль лодки, отключил бы ближайший буек и они проскользнули через систему обнаружения. Однако довольно быстро прибыла бы бригада, чтобы его заменить.

– Я ее не вижу, – сказал Дауд.

– На два часа, – произнес лоцман. – Мы почти над ней.

Дауд прищурился и, наконец, обнаружил маленький цилиндрический предмет, подпрыгивающий на волнах. Он был не больше кофейника.

– Ты уверен, что он не может нас видеть?

– Сложно сказать, – ответил лоцман. – Очень скоро мы это узнаем.

Они проплыли мимо буйка, и в течение нескольких напряженных часов отдалялись от системы обнаружения, но, кроме горстки маячащих в отдалении рыбацких лодок и пары проходящих через облака самолетов, ничего не увидели.

На следующий день лоцман сказал:

– Мы на месте.

Под покровом темноты они осторожно подплыли к острову. К берегу было пришвартовано несколько огромных кораблей, светившихся так ярко, что их, казалось, можно было увидеть с околоземной орбиты. Дауд услышал доносившиеся из глубины острова слабые, но отчетливые звуки музыки. За кораблями виднелась линия огней, тянувшаяся вдоль побережья и освещавшая смутные образы собирающихся вокруг гавани и поднимающихся на холмы жителей.

Держась подальше от других кораблей, лоцман обогнул остров. Дальняя сторона казалась более или менее незаселенной. Дауд знал этот остров лишь по картам и фотографиям, но видел его ночью впервые в жизни. Он различал огни двух или трех зданий, расположенных возле поднимающейся из моря огромной темной горы и казавшихся жилыми.

– Береговой патруль, – пробормотал лоцман.

Дауд присмотрелся и увидел фары нескольких транспортных средств, которые медленно двигались вдоль береговой линии. Был слышен звук их двигателей. Вскоре они исчезли из виду, и вновь осталась только темнота и шум омывавшего остров моря.