И говорит ему Ивашка, сивый конь Алогти-Гирей, гораздый стрелец, сильный борец, в полку богатырь:

– Государь Еруслан Лазаревич! Есть у меня конь сив [космат], и буде его поймаешь, и он тебе будет служить; а буде ты его не поймаешь, и тебе его вовеки не видать.

И говорит ему Еруслан Лазаревич:

– Братие Ивашко! Как мне того видети коня?

И говорит ему Ивашко:

– Государь Еруслан Лазаревич! Видети того жеребца поутру рано на заре, как погоню на море поить лошадей.

И Еруслан Лазаревич лег почивать в каменной палате, и, поутру рано встав, Еруслан Лазаревич пошел на сокму и взял с собою узду тасмяную и встал в сокровенном месте под дубом. Ивашко лошадей к морю пригнал, и Еруслан Лазаревич посмотрел на море [и видит]: когда жеребец пьет, на море волны встают, под дубом орлы крекчут, по горам змеи свищут, и никакой человек на сырой земле стояти не может. И Еруслан Лазаревич ударил наотмашь, и конь доброй пал на окорачки, и хватает его Еруслан Лазаревич, добра коня, за гриву, и наложил на добра коня узду тасмяную, и повел его к палате белокаменной; а Ивашка за ним поехал.

И приехал Еруслан Лазаревич к палате белокаменной, и учал седлать того жеребца, обседлал и учал поезживать; и рад бысть вельми, что ему служить может.

И говорит Еруслан Лазаревич:

– Брате Ивашко, сивой конь Алогти-Гирей, сильный борец, гораздый стрелец, в полку богатырь! Как жеребцу имя дать и как его назвать?

И говорит ему Ивашка, сивый конь:

– Государь Еруслан Лазаревич! Когда может холоп прежде государя такову животу имя дать или как его назвать?

И назвал его Еруслан Лазаревич, добра коня, Арашем вещим.

И говорит Еруслан Лазаревич:

– Брате Ивашко, поедь ты ко отцу моему и к матери, и исправь им от меня челобитье, и скажи им, что поехал в чистое поле гулять и изъезжать князя Ивана русского богатыря, и доброго коня себе добыл, что может ему послужити.

– И говорит Ивашка:

– Государь мой Еруслан Лазаревич! Поезжай с богом.

И Еруслан Лазаревич поехал ступью бредучею, а Ивашка провожал его и поехал за ним во всю пору лошадиную, и Еруслан Лазаревич опередил Ивашка и из очей у него выехал.

А Ивашко воротился от Еруслана прочь, и поехал ко царству царя Картауса Картаусовича и ко князю Лазарю Лазаревичу, и сказал ему от Еруслана посланные речи, и куда он поехал, и что добра коня себе добыл, что тот конь может ему послужить. И отец его князь Лазарь Лазаревич, и мати его Епистимия о сыне своем возрадовались о том, а Ивашка честно дарили великими дарами и отпустили его в чистое поле к своей службе, где ему преж дано приказанье у коней.

А Еруслан Лазаревич поехал в чистое поле. И ехал месяц, и другой, и третий, [и вот] наехал Еруслан Лазаревич в чисто поле рать силу побитую, и въехал Еруслан Лазаревич в тое ратное побоище, и крикнул громко голосом:

– Есть ли в сей рати жив человек?

И говорит ему жив человек:

– Государь Еруслан Лазаревич! Кого ты спрашиваешь или кто тебе надобен?

И говорит ему Еруслан Лазаревич:

– Брате жив человек! Чья рать сила побитая и кто ее побивал?

И говорит ему жив человек:

– Государь Еруслан Лазаревич! Та рать-сила побитая лежит Феодула царя змия, а побивал ее князь Иван русский богатырь, а [требует] у него прекрасную царевну Кондурию Феодуловну, а желает ее за себя взять неволею.

И говорит ему Еруслан Лазаревич:

– Брате жив человек! Далече ли его [догонять]?

И говорит ему жив человек:

– Государь Еруслан Лазаревич! Недалече его доезжать, князя Ивана русского богатыря: объедь ты сию рать-силу побитую, и уведаешь конный след.

И Еруслан Лазаревич объехал рать-силу побитую и нашел ступь конскую, ископыть, – скакано с горы на гору, долы и подолки вон выметываны. И Еруслан Лазаревич поехал тем же путем и стал скакать с горы на гору, долы и подолки вон выметывал; и говорит сам себе: «Конь коня лучше, а молодец молодца и подавно удалее!»

И едет месяц, и другой, и третий, и наехал в чисте поле шатер стоит, а у бела шатра добрый конь стреножен, на белой [кошме ест] белоярую пшеницу. И Еруслан Лазаревич припустил добра коня Араша вещего к тому же корму, а сам пошел в бел шатер, видит: в белом шатре опочивает млад молодец замертво. И Еруслан Лазаревич вынул саблю булатную и хочет его скорой смерти предати; а сам себе подумал: «Не честь мне будет, не хвала, что сонного убить: сонный человек аки мертвый». И Еруслан Лазаревич лег опочивать в шатре на другой стороне и уснул крепко. И князь Иван русский богатырь пробудился и вышел из шатра вон, и посмотрел на свой добрый конь, а его добрый конь далече отбит и щиплет траву в чистом поле, а на белой кошме чуж конь незнаем и ест белоярую пшеницу. И князь Иван русский богатырь вошел в шатер и посмотрел, а в беле шатре, на другой стороне, спит млад молодец; и князь Иван русский богатырь вынул саблю булатную и хочет его смерти предать, а сам себе подумал: «Не честь мне будет, не хвала молодецкая сонного человека убить: сонный человек аки мертвый». Учал будить: