Проспал я всего несколько часов — старая привычка вставать несмотря ни на что вместе с восходом солнца, и я не чувствовал себя хоть сколько-нибудь отдохнувшим. В незнакомом доме, которого я всё ещё немного побаивался, уснуть оказалось неимоверно трудно. А утром я увидел, насколько же пустой всё-таки этот дом, и насколько в нём не хватало людей. В нём действительно было одиноко, и оставалось только удивляться, как домовой, не в силах сломать собственную природу и отвязаться от него, чтобы покинуть без разрешения несуществующих хозяев, не спятил за все эти годы. Здесь было чему завидовать.

Утром домовой в предчувствии целого часа свободы прихорошился, умудрился где-то помыться, даже собрал пышную копну волос в аккуратный хвост, отчего стал похож на какого-нибудь заморского купца-пижона в возрасте. Хотя так он выглядел куда моложе, чем он показался мне до этого, вполне бы сошёл за пятидесятилетнего мужика, а если бы ещё и побрился — то эффект был бы просто грандиозным. Но на это он только хмыкнул, мол, какой домовой без бороды?

— Я настоятельно рекомендую тебе найти других тангов, наверняка есть ещё живые экземпляры, — советовал он, пока я изучал названия книг, стоящих в шкафах возле обеденного стола. — Я хоть и много теперь знаю ваших премудростей, но научить ничему не смогу, хотя, как понимаю, некоторые базовые навыки у тебя сами со временем проявятся. За пару часов твой дар ощутимо вырос, так что, глядишь, через год-другой войдёшь в полную силу. А так сам заметишь собственный рост, думаю, где-то завтра вечером.

— И как это будет? — спросил я, догадываясь.

— Новые вспышки боли, — подтвердил догадку он. — Рост скачкообразен первое время, потом замедлится. Учитывая, что я видел у других новичков — дальше ты начнёшь ощущать этот дом. Теперь он твой, и все дела, ты в нём прописан и связан с его Сердцем, так что потом ты сможешь найти его из любой точки мира. Удобно, но только до тех пор, пока Сердце дома не будет разрушено кем-нибудь особо резвым в магии. Скорее всего, ты помрёшь вместе с Сердцем, хотя есть шанс пережить, если ты умеешь переносить боль.

— Всегда есть какой-нибудь подвох, — проворчал я. — Где мне этих тангов искать? Уж не за Эналой ли?

— Может быть, — домовой в задумчивости почесал затылок. — Я бы на твоём месте в Шаршанг заглянул. Пятьдесят лет назад там ещё работал один танг, там такой же дом должен быть, я с его домовым бухал пару раз. Скотина редкостная, но больше у меня идей нет. Хотя вряд ли он ещё жив.

Шаршанг, значит? Куда ни плюнь, все пути ведут к нему, словно мне там мёдом намазано. Что-то мне всё меньше и меньше хочется туда соваться, одним местом чую, надают мне там по полной. А, фиг с ним, раз уж начал дело, значит, надо довести его до конца.

Долго я не собирался — домовой показал мне умывальник, достал откуда-то ледяную воду. Я умылся и благодаря кривоватому мутному зеркалу кое-как привёл себя в порядок, причесался, оценил длину щетины (бриться было нечем, мой мешок с вещами остался у Альтера на хранении), после чего уже собрался уходить, как внезапно даже для самого себя решил спросить у домового:

— Слушай, Сань, — спросил я, стоя перед сенями и смотря под стол на обломки стульев. — А что здесь случилось? В смысле, где все танги? Такое ощущение, что здесь кому-то морду набили, повсюду обломки, царапины какие-то…

— Э… — домовой, бывший до этого навеселе, тут же приуныл. Посмотрел себе под ноги, поводил лаптями по толстому слою пыли, после чего ответил: — Чёрт, я и забыл об этом! Да, тут такое дело…

— Ну! — требовательно воскликнул я.

— Драка действительно была здесь, — тихо и мрачно просипел он. — Тангов тогда восемь было, четыре старика, два молодых парня вроде тебя и две девки. Они всё собирались долгое время напасть всем скопом на какого-то там тангала. Я без понятия, кто это такой, в доме о нём нет никакой информации. Знаю только, что танги не ощущают его на расстоянии, как других монстров. Но, видать, тварь серьёзней некуда, раз они собирались брать её толпой, обычно они все поодиночке ходили, ну разве что на гнёзда по двое-трое. Я тогда как раз отлучился, прихожу, смотрю — повсюду битое стекло, подпалины, многое побито и сломано. И три танга мёртвые лежат, но крови не было. А оставшиеся в живых выглядят хуже мёртвых — бледные все, замёрзшие, с синюшными пятнами на коже. Как оказалось, тангал первый на них вышел, проник в дом и убил одну из девах, одного старика и одного молодого. Оставшиеся быстро собрались, велели мне стеречь дом до их возвращения, а потом ушли мстить этой твари. Больше я их не видел. Тангала тоже.

— Хрень, — только и сказал я. — А где подпалины?

— Ну, дык я убрался здесь малясь, первым делом стёр их! — возмутился домовой. — Или ты совсем меня за безрукого считаешь? Да я в одиночку эту домину за пять часов сверху донизу полностью отмывал, что мне там какие-то чёрные пятна?

— Пять часов? — хмыкнул я.

Провёл пальцем по стене, оставив на ней чёткий след в слое пыли.

Домовой скривился при этом, после чего показал мне язык.

— Да пошёл ты! — возмутился он и вышел из комнаты. Я ещё слышал несколько секунд его ворчливое бормотание: — Пожил бы сам здесь один пятьдесят с лишним лет, варвар вонючий. Тоже мне, северный олень безрогий нашёлся, будет мне ещё моё дерьмо под нос совать…

— Что ты сказал?! — вспыхнул я, пытаясь схватить свой топор за спиной. Не получалось никак, тот зацепился за лямку.

Домовой громко и весьма грязно послал меня из соседнего коридора, после чего затих совсем.

Я плюнул на него и вышел из дома, громко хлопнув входной дверью. Барьера вокруг дома не было, но стоило мне приблизиться к нему и слегка скосить глаза, так же, когда я пытался увидеть этого грёбаного домового, как тот послушно вынырнул из воздуха перед моим носом. Он был там всё это время.