Я снова вспомнил ту кошмарную ночь, когда я попал в плен к Наумову. Он мне вколол RD, и я действительно довольно многое выдержал в плане ранений, которые впоследствии оказались не такими глубокими и ужасными, как я предполагал изначально, и я вылечился куда быстрее. Теперь ясно, почему у меня почти не осталось шрамов. Но вот так, после каждой царапины вкалывать себе яд я не хочу. RD действительно даёт головокружительные возможности, но рано или поздно зависимость, пусть даже только психологическая, приведёт тебя в тупик, из которого только один выход — обратно, причём вперёд ногами.

— Хотя и не у всех, — грустно добавил Паша. — Примерно половину пострадавших мне спасти не удалось. Не сработало, не знаю, почему.

— Быть может, он вступает во взаимодействие с какими-то ферментами в крови? — предположил я.

— Похоже на то, — согласился он. — Я заметил, что без его применения я теперь плохо залечиваю даже мелкие царапины. Кровь плохо сворачивается. Должно быть, какое-то побочное действие.

Мы несколько секунд посидели в полном молчании, после чего Паша снова оглянулся на офисное здание и предложил:

— Ну что — пошли?

И в знак готовности он достал пистолет и проверил количество патронов в нём.

— Ладно, уговорил, — нехотя согласился я, поскольку всё же не хотел подставлять его под удар, предназначающийся мне. — А у тебя, случаем, нигде здесь не завалялось запасного пистолета?

— Есть перцовый баллончик, — Паша указал на бардачок.

Я недовольно вздохнул, но всё же достал небольшой, практически полный баллончик со стильной чёрной этикеткой. От него ощутимо пахло перцем, видно, им недавно пользовались, но жидкости в нём было всё ещё полно. Я не стал спрашивать, зачем бывшему спецназовцу он понадобился — раз он здесь лежал, значит, были причины.

Мы вышли из машины и, пройдя по недавно расчищенному тротуару около доброй сотни метров в сторону, к ближайшему пешеходному переходу, стали медленно и не торопясь подходить к офисному зданию. Я по пути кратко рассказал Паше всё, что тому было необходимо знать, то есть, про Инессу, про то, что я должен что-то найти внутри этого здания, и про то, что это что-то никак нельзя отдавать ни Инессе, ни кому-либо ещё. На вопрос, а что же я буду делать с этой неведомой фигнёй дальше, я не ответил, так как сам не знал. Ничего, потом разберусь, сейчас у меня голова забита совсем другими вещами. Мы прошли мимо двух оставшихся в этом здании магазинов, по-воровски оглянулись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, подошли к боковому входу.

— Заперто, — я разочарованно посмотрел на массивный амбарный замок на ручках двойной двери.

— Подожди, — засомневался Паша.

Он наклонился к замку, рассмотрел его поближе и, взяв в руки, просто-напросто открыл его голыми руками. Как видно, замок висел здесь только для виду, отпугивая таких, как я. Мы тут же вошли внутрь.

Блуждали мы внутри недолго — здесь везде было пусто. Предыдущие хозяева тщательно проследили за тем, чтобы отсюда вывезли всё имущество, не оставив ни клочка бумажки или позабытого карандаша. Голые стены, пыльные полы, даже двери не везде есть. Ориентироваться было достаточно легко — мы пошли на голос толстяка, который эхом разносился по всем помещениям. Прокрасться к нему незамеченными оказалось беспроблемным делом — толстый слой пыли отлично приглушал звуки наших шагов, при этом ещё и показывая, куда направился наш упитанный приятель. Совсем близко подобраться не удалось, иначе бы он нас заметил, но у нас получилось прокрасться в помещение, служившее раньше туалетом. Толстяк совсем рядом с нами расхаживал по коридору, непрерывно болтая с кем-то по телефону. Среди своих следов наши он не заметил. Я сначала пытался прислушиваться к тому, что он говорит, но Паша оказался расторопнее в этом плане, и он быстро сообщил мне, что толстяк попросту болтает со своей подружкой.

Прошло минут десять, за которые я понял, что наш объект сферической формы пытается флиртовать по телефону, но получается у него из рук вон плохо. Однако, его подружка, несмотря на его, между прочим, достаточно обидные и местами даже оскорбительные реплики, не стремилась бросать трубку. Наконец, он сказал:

— Ой, извини, дорогуша, у меня параллельный вызов. Ну всё, скоро увидимся, детка! Алло? А, это всего лишь ты… А я-то уже испугался, думал, сам босс позвонил, типа, хочет проверить, что я ещё узнал.

При этих словах я многозначительно поднял палец вверх, и Паша согласно кивнул: судя по всему, толстяк действительно предатель. А из этого следует, что контрразведчик из меня ни к чёрту.

— А, так ты поэтому и звонишь? — несколько погрустнел шпион. — Ох. Да нет, в том-то и дело. Пусто тут всё, я уже полчаса по этим дебильным коридорам бегаю, вон, прочихаться не могу, ты же прекрасно знаешь, что у меня аллергия на пыль. Да, пусто! Босс забрал… э… артефакт, во, точно! Странное слово. Океюшки, тогда сворачиваюсь. Да, через пятнадцать минут буду. Да, давай, увидимся. И кофе мне сделай, а то меня жажда с этих пончиков замучила!

Мы дождались, пока предатель не уйдёт подальше, затем, услышав его шарканье по лестнице, медленно и осторожно выбрались из своего укрытия. В полном молчании мы преследовали его до самых ворот, после чего, выждав необходимую паузу, сами вышли из здания и, увидав, как он на машине быстро удаляется от нас, кинулись к «девятке» Паши. Сейчас я пожалел, что оставил машину так далеко от здания, хотя, с другой стороны, в противном случае предатель мог бы что и заподозрить, приметив знакомую машину или же моё лицо рядом с ней. Не позволив толстяку сильно оторваться от нас, мы продолжили слежку.