Она поразила Ньюсома как удар молнии, и он с первого взгляда влюбился в божественную принцессу. С тех пор он зачастил в индейскую деревушку, вождём которой был Вабигун и которая лежала в тридцати милях от Вабинош-Хоуза, в глубине Великой Белой Пустыни.

Миннетаки не осталась нечувствительной к любви молодого директора. Но вопрос об их браке, быстро решённый с самого начала, натолкнулся на серьёзное препятствие.

Молодой индейский вождь по имени Вунга также влюбился в Миннетаки. Она же в глубине души ненавидела его. Но Вунга был могущественный вождь, более могущественный, чем Вабигун, который находился от него в зависимости, так как обычно пользовался его территорией для охоты. Значит, надо было с ним ладить. Миннетаки не смела вступить в брак с тем, кого любила.

Неистовое соперничество возникло между обоими претендентами. Двукратное покушение на Ньюсома явилось его результатом, и Вунга отправил Вабигуну ультиматум, требуя, чтобы он отдал за него свою дочь. Миннетаки лично ответила решительным отказом на это требование, и пламя ненависти ещё ярче разгорелось в груди Вунги.

В одну чёрную ночь во главе отряда из мужчин своего племени он напал неожиданно на лагерь Вабигуна. Старый вождь был убит, и с ним десятка два его людей, но главная цель нападения – похищение Миннетаки – не была достигнута. Вунга был отброшен, прежде чем успел завладеть молодой девушкой.

Гонец был спешно отправлен в Вабинош-Хоуз, чтобы сообщить Ньюсому о нападении и о смерти Вабигуна. Молодой директор с дюжиной смелых людей полетел на помощь своей невесте. Вторая атака Вунги окончилась для него полной неудачей, и он вынужден был позорно отступить в пустыню с тяжёлыми потерями среди людей.

Три дня спустя Ньюсом женился на Миннетаки. Начиная с этого момента, открылась кровавая эра, воспоминания о которой надолго сохранились в летописях фактории. Ненависть, рождённая из любви, превратилась в неискупимую и нескончаемую ненависть рас.

Вунга нагло поставил себя и своё племя вне закона и начал истреблять до последнего всех, кто был прежде подвластен Вабигуну. Те, кому удалось спастись, покинули свою старую территорию и укрылись в окрестностях фактории. Тогда для индейских охотников, приглашённых на службу в факторию, наступила очередь жить под постоянной угрозой облавы или убийства из засады.

Ненависть за ненависть, угроза за угрозу воздавалось Вунге и людям его племени. И скоро все индейцы, кто бы они ни были, стали рассматриваться в Вабинош-Хоузе как враги. Всех их принимали за людей племени Вунга и в обыденном разговоре не называли иначе, как «вунгами». Они были избраны хорошей мишенью для любого ружейного выстрела.

Между тем двое детей освятили союз Ньюсома и его прелестной краснокожей. Старший был мальчик, которого в честь старого вождя, его деда, назвали Вабигуном, или, короче, Ваби. Вторая была девочка, на четыре года моложе, которую Ньюсом по имени матери назвал Миннетаки.

Странная вещь: казалось, что почти чистая индейская кровь бежала в жилах Ваби. Ребёнок по виду был настоящим индейцем с макушки головы до кончика мизинца. Он был медного цвета, мускулистый, тонкий и быстрый как рысь, хитрый как лиса, и всё в нём кричало, что он рождён для жизни в пустыне. Но вместе с тем он был очень интеллигентен и часто изумлял даже своего отца.

Миннетаки, напротив, по мере того как росла, всё меньше сохраняла от дикой красоты своей матери и всё больше походила своими манерами и грацией на белую женщину. Если её волосы были черны как смоль и столь же черны её большие глаза, то по тонкости кожи она принадлежала к расе своего отца.

Одним из лучших удовольствий для Ньюсома было заниматься воспитанием своей дикой жены. Вместе с тем оба они стремились к одному: дать маленькой Миннетаки и её брату такое образование, какое получают современные белые дети. Мальчик и девочка начали с посещения в Вабинош-Хоузе школы фактории. Потом их отослали на две зимы в более современную и лучше поставленную школу Порт-Артура, самого близкого из культурных центров. Оба обнаружили блестящие способности.

Так вступил Ваби в свой шестнадцатый год, а Миннетаки – в двенадцатый. Ничто в их обыденной речи не выдавало их принадлежности к индейской расе. Но по желанию своих родителей они владели также и языком предков старого Вабигуна.

В эту пору их ранней юности вунги сделались ещё более дерзки в своих набегах и преступлениях. Они совершенно отказались от всякой честной работы и жили только грабежами и воровством. Маленькие дети всасывали с молоком матери наследственную ненависть к хозяевам Вабинош-Хоуза, ненависть, о происхождении которой помнил сейчас разве только сам Вунга. Так что в конце концов канадское правительство вынуждено было назначить цену за голову вождя краснокожих и его главных сообщников. Была организована экспедиция, которая отбросила поставленных вне закона индейцев в более отдалённые области. Но сам Вунга не был захвачен в плен.

Когда Ваби исполнилось семнадцать лет, было решено, что он поедет на год в Соединённые Штаты, в какую-нибудь высшую школу. Молодой индеец (действительно, почти все считали его за такового, и он этим гордился) энергично боролся против этого проекта, выдвигая тысячу аргументов. У него была, говорил он, подлинная страсть к Великой Белой Пустыне, всосанная с молоком матери. Всё его существо восставало против тюрьмы больших городов с их сутолокой, шумом и грязью. Нет, нет, никогда не смог бы он приспособиться к этой жизни.