Странные настали времена. В самом воздухе, раскалённом и влажном, витала опасность – казалось, тебя сунули в кипящий котёл, готовый взорваться с минуты на минуту. Рабы еле волокли ноги, задыхаясь от жары. Охрана постоянно вступала в перебранки. А чудища, обитавшие в Тайнограде и Санктафраксовом Лесу, становились нервными и непредсказуемыми.

«Что-то будет», – думали все. Но что?

По городу ползли слухи, подозрения усиливались. Ответов на бесконечные вопросы дать никто не мог. Чем занимаются Орбикс Ксаксис и Стражи Ночи? Зачем они каждую ночь разглядывают небо? Что замышляет генерал Титтаг, укрывшийся в крепости с башнями, похожими на пчелиные ульи? Зачем Мамаша Ослиный Коготь собрала свою Шайку Шраек во временном дворце у края Дороги через Великую Топь? И что обо всём этом думают библиотекари, спрятавшиеся в канализации, или они совсем перестали заботиться о тех, кто живёт над ними?

И только одно имя никогда не звучало в досужих разговорах. Никто не вспоминал правителя, утонувшего в мареве мечтаний и сновидений, потерявшего ощущение реальности в крошащемся каменном дворце, пока Нижний Город плавился от нестерпимой жары. Забыли только про него одного – Вокса Верликса.

Тёмные Леса, Каменные Сады, Река Края, Нижний Город и Санктафракс. Названия на географической карте.

Но за каждым из них стоит множество историй – историй, записанных на древних свитках, историй, которые переходят из уст в уста, от поколения к поколению, историй, которые рассказываются и по сей день.

Одну из таких историй мы и хотим вам рассказать.

В огромном зале было промозгло – холод пронизывал до костей. Сквозь переплёты подёрнутого изморосью стеклянного купола виднелось тёмное небо, на нём сверкали звёзды, похожие на частицы пылефракса. Под куполом располагался массивный стол из железного дерева в форме кольца. За столом, скрючившись над ворохом небесных карт, застыла массивная неповоротливая фигура, перед нею красовалась тяжёлая пивная кружка с открытой крышкой, а на полу, у ножки стула, валялся опрокинутый телескоп. Внезапно голова сидящего накренилась, на губах запузырилась слюна, и громкий храп огласил помещение.

От чудовищного сквозняка карты звёздного неба шуршали, как мёртвые листья на ледяном ветру. Академик поёжился во сне, и лёгкое позвякивание медальона из пылефракса, задевшего тяжёлую металлическую цепь – свидетельство высокого титула, – слилось с могучим храпом.

Он подался головой вперёд, щёки его раздулись от сопения, складки жира на шее подрагивали при каждом вдохе. Болтавшийся на шее медальон звякнул о край опустевшей кружки, однако металлический скрежет не разбудил спящего; выводя рулады и тряся тройным подбородком, академик кренился всё ниже к столу, пока медальон не попал внутрь сосуда.

И тут, издав пугающий рык, спящий, ткнувшись носом, ударился лицом о стол, резко выпрямился и открыл глаза. Он услышал потрескивание, затем хруст, затем лёгкий запах лесного миндаля – и кружка, взорвавшись, разлетелась на куски.

Академика выбросило из кресла. Он пролетел через весь зал, падая, подвернул ногу и сильно расшиб лоб о каменный пол.

Высоко под потолком эхо отозвалось звоном разбитого стекла, и последовал оглушительный звук, от которого у академика чуть не лопнули барабанные перепонки: какой-то тяжёлый предмет, проломив стеклянный купол, с грохотом рухнул на стол из железного дерева и раскололся надвое.

Академик глухо закашлялся, с трудом поднимаясь на ноги. В воздухе кружили тучи пыли, пахло гарью. У академика стучало в висках, уши заложило, в глазах рябило, и, куда бы он ни бросил взгляд, всюду сверкали пурпурно-зелёные всполохи – последствия взрыва…

Постепенно конвульсии мучительного кашля прекратились, и он смог дотянуться до покрывала из паучьего шёлка, чтобы вытереть воспалённые глаза. У себя над головой он заметил зияющие дыры: от взрыва стёкла в куполе просыпались на пол – и теперь осколки, лежавшие у ног, мерцали в лунном свете. Нахмурившись, он огляделся и заметил какой-то предмет, валявшийся среди груды битого стекла и деревянных обломков. То была голова одной из статуй, украшавших крышу. Иней, покрывавший её, растаял, и по полу растекалась грязная лужа.

Интересно, какой знаменитости был воздвигнут монумент, проломивший кровлю?

Академик нагнулся и взял в руки скользкую от влаги мраморную голову. Повернув её к себе лицом, он ахнул от изумления, увидев собственную копию.

До полуночи оставалось несколько минут, грязно-жёлтая полная луна мелькала за сгущавшимися тучами. Было сравнительно тепло, и воздух был пропитан влагой. Верховный Страж Ночи Орбикс Ксаксис, выйдя на самую верхнюю площадку здания, беспокойно огляделся и стал поправлять противогаз, прикрывающий лицо.

Поскольку клапаны железной маски были затянуты сеткой из паучьего шёлка, дышать ему было трудно – крупные капли пота катились по щекам, а голос приобретал неестественную хрипотцу. И всё же противогаз служил надёжной защитой от болезнетворных испарений ночи.

Верховный Страж приладил железную маску и защёлкнул замок. Когда грянет долгожданная буря, с тихим удовлетворением думал он, воздух снова станет свеж и чист и можно будет свободно дышать, но пока не наступил этот славный день…

– Ваши верные слуги ждут ваших приказаний, – послышался чей-то сиплый голос.