Сейчас Эшли мог находиться в любом из этих образований. Другое дело разобраться, как такое произошло. Но как инженер и ученый он прекрасно понимал, что в науке нет ничего невозможного.

«Главное, чтобы сохранились все данные с компьютеров, тогда ситуацию можно будет смоделировать заново»! – Алан даже подпрыгнул от этой догадки.И может мое имя войдет в анналы науки.

Эшли решительно шагал вперед, оставляя за спиной километр за километром. Местность впереди практически не менялась, все те же невысокие кустики и мелкий песок.

Алан прошел еще несколько десятков шагов, и вдруг в его мозгу что-то вспыхнуло, мысль, поразившая его, заставила поднять голову и вглядеться в сверкающий звездами небосклон.

Над головой сияли знакомые звезды, слагающиеся в созвездия северного полушария.

До него, наконец, дошло, что он в Европе, в крайнем случае, в Азии. Окажись он в Америке или Австралии, там иное звездное небо, другие созвездия осветили бы его путь.

Осознание этой новости придало ему сил, и он ускорил шаг, иногда переходя на бег.

Часа через два, когда он притомился и остановился на пару минут перевести дух, горизонт посветлел и стало видно почву под ногами, а еще через час первый, яркий луч солнца пробил зенит.

Алан снова включил эммитер. Никакого результата. Тогда он переключил настройки на прием радиосигнала. И тут же у него в ухе раздался громкий голос диктора, зачитывающего последние новости.

Эшли даже подпрыгнул от радости, когда понял, что тот говорит по-русски. Это означало, что он в пределах северо-западной части восточного конгломерата. И до трансляционной вышки не более пятидесяти километров.

Вопрос был в другом, как он оказался в добрых семи тысячах миль от Лейбницкого исследовательского центра, расположенного в долине Амазонки?

Он прислушался к голосу, говорили как раз о нем и Лейбницком университете. Какой-то ученый из европейского Церна, рассказывал об аварии на торе и таинственном исчезновении ведущего инженера проекта.

– Значит, меня уже ищут, – Облегченно вздохнул Алан и впервые позволил себе по-настоящему отдохнуть, присев на землю и закрыв глаза.

Ночью идти было значительно легче, и приятнее, воздух прохладный ночью, теперь нагрелся, поднимающееся Солнце нещадно палило голову и очень хотелось пить.

5

Отдохнув, он снова двинулся вперед, ни на йоту не отступая от выбранного еще ночью направления.

Теперь лицо Алана заливал соленый пот, неприятно щиплящий глаза и разъедающий кожу, рубашка насквозь промокла и лоснилась пятнами соли. Все тело нестерпимо зудело от налипших на тело песчаных крошек.

Еще часа через полтора, Эшли присел в тени большого валуна. Он прижал разгоряченный затылок к достаточно холодному камню, вытянул уставшие ноги, расслабился и отключился.

Проснуться его заставил неприятный, бьющий по перепонкам звук, доносящийся с неба.

Алан стряхнул с себя остатки сна, вскочил на ноги и стремглав вылетел из-за валуна на открытую местность.

В серо-голубом небе метрах в семидесяти над ним завис поисковый геликоптер, с зеленой эмблемой спасательной службы на борту.

Алан стал как мельница, размахивать руками, совсем забыв об эммитере в ухе. Потом опомнился и включил его.

– Это спасательный борт ХМ – 34, мы нашли его, сейчас подберем и через полчаса будем на базе…

6

Всего полгода прошло после этого дня. И на все это время Алан стал самым востребованным человеком на планете, да, впрочем, и за ее пределами. Ни одной мало-мало значимой, научной конференции не обходилось без его присутствия. Каждый житель Земли, хотел видеть его своим другом, сфотографироваться с ним и панибратски похлопать по плечу, причмокнув при этом губами.

Но это была только поверхностная часть славы. Решением высшего совета Земли Алан Эшли был назначен руководителем комиссии по изучению причин аварии на торе.

Он был на месте аварии, когда из под обломков тора были извлечены блоки памяти компьютеров. Именно он по крупицам собирал записи эксперимента, добывая их из металла скрученных в узлы машин, искореженных блоков памяти компьютеров.

И только потом, к работе приступили тысячи аналитиков и физиков ядерщиков с программистами, которые изучали, обобщали и сопоставляли… Ошибались, но на ошибках, как известно, учатся, начинали все заново и делали крошечный шаг вперед.

Постепенно гран за граном на свет родилась теория гиперперехода, абсолютно ничем не обоснованная, противоречащая всем законам мироздания, но работающая на человечество. А на ее основании построен первый гипердвигатель, которым оснастили новый звездолет и назвали его «Случай».