Снова взмахнул Элькиной палочкой, приказал:

– Пусть потеплеет до плюс десяти!

В глубине души, смешно сказать, надеялся: а вдруг получится? Оттепель сейчас не помешала бы. Хоть на пару часов. Очень уж замерз, а домой пока совершенно не хочется. Когда еще так погуляем.

Но теплее, конечно, не стало. Разве что совсем чуть-чуть. Нос, по крайней мере, мерзнуть перестал, и к рукам понемногу возвращалась чувствительность. Впрочем, это можно было списать на совокупное действие всех употребленных в ходе прогулки напитков. В какой-то момент они просто обязаны были сработать. Так почему бы не сейчас.

– А еще пусть в ваших краях немедленно заведется птица шухшнабель, – неожиданно потребовал Юл.

– Кто-кто пусть заведется?

– Птица шухшнабель. Она же королевская цапля. По-арабски абу-маркуб, отец башмака. По-русски китоглав. Никогда не видел? Неудивительно. Они только в болотах Африки водятся.

– Как тебя туда занесло?

– Не занесло. Я шухшнабеля в зоопарке встретил, кажется, в Цюрихе. Отличается от прочих птиц примерно как жираф от остальных млекопитающих. То есть натурально инопланетянин. Воооот такенный клюв, – Юл убедительно развел руки в стороны. – Как с такой конструкцией можно взлететь – неведомо. Однако летает, факт. Меня от его вольера силой уводили, любовь с первого взгляда. Поверь на слово, дружная стайка таких птиц украсит любой город. А уж Вильнюс и подавно. Этому городу вообще все к лицу.

– Ладно, хорошо. Пусть у нас будет птица шухшнабель, – кивнул Томас.

И взмахнул Элькиной палочкой.

– Если уж возможна птица шухшнабель, значит, возможно вообще все, – решил Юл. – Поэтому четвертым пунктом у нас с тобой будет лестница в небо.

– Stairway to Heaven?

– Йес, сэр. Она же Лестница Иакова, мирадж Магомета, со следами Будды на нижней и верхней ступеньках. Лестница с горных небес, по которой ангелы и духи поднимаются в течение дня продолжительностью в пятьдесят тысяч лет… Впрочем, нет, это как-то слишком. В течение дня, и точка.

– Лестница в небо, договорились, – легко согласился Томас. – Стало быть, теперь небеса станут отворяться для нас на одну ночь в году?

– На самом деле лучше бы почаще. И не в какой-то конкретный день, а наугад, как получится. И всякий раз в новом месте. Непредсказуемо. Чтобы никто не мог подготовиться заранее. На небеса следует попадать внезапно, ошарашенным, счастливым и благодарным за такую удачу, иначе – нечестно.

– Ладно, как скажешь.

И, направив Элькину палочку строго вверх, объявил:

– Желаем, чтобы время от времени с неба в город спускалась лестница, и каждый, на чьем пути она окажется, мог бы воспользоваться такой оказией и добраться до каких-нибудь таких небес, где ему непременно понравится.

Замялся и поспешно добавил:

– Но и остальным пусть будет с этого прибыток. Пусть весь город продувает в такие дни небесным сквозняком, чтобы легче дышалось нам всем. Чтобы был в нашей жизни хоть какой-то смысл… Вернее, чтобы смысл, который и так есть, становился наконец очевиден.

– Годится, – одобрительно кивнул Юл. – Так гораздо лучше, чем просто лестница для отдельных праведников и прочих счастливчиков. И при таком раскладе мне хотелось бы приезжать сюда почаще. Обидно было бы все пропустить. Это – заказ.

– Не вопрос, – улыбнулся Томас. И взмахнул палочкой. – Пусть Юл приезжает сюда почаще. Например… – и адресовал другу вопросительный взгляд.

– Ну, хотя бы пару раз в год, – вздохнул тот. – А еще лучше – раз в месяц. Хотя совершенно не представляю, как это организовать. На чудо одна надежда.

– Раз в месяц, – твердо сказал Томас. И еще раз взмахнул палочкой для закрепления успеха.

– Отлично, – Юл улыбался до ушей. – Будущее мое, таким образом, начинает становиться вполне лучезарным.

– И при этом у тебя осталось еще одно желание, – напомнил Томас.

– Оставь его себе. Заначь на черный день. Пусть будет. Мало ли, чего тебе завтра в голову взбредет.

– Завтра ты уедешь. И настроение будет уже совсем не то.

– Вот именно поэтому, – кивнул Юл. И веско повторил: – Именно поэтому.

– Ладно, как скажешь. Тогда пойдем поищем какой-нибудь путевый бар. Потому что лично я замерз как цуцик. Какие-то хреновые плюс десять у нас с тобой получились.

– Ну уж, какие есть, все наши, – безмятежно ответствовал Юл.

Домой возвращались уже за полночь.

– Вот же черт! – внезапно выругался Юл возле самого подъезда.

– Кто тебя обидел, прелестное дитя?

– В лужу вляпался, – сердитой скороговоркой объяснил он. – Полечу завтра весь такой прекрасный в замызганных штанах, переодеться-то не во что. В твои я при всем желании не влезу.