— Амулет подчинения в технике привязки на крови.

И все. Как будто бы это был абсолютно исчерпывающий ответ. На самом деле для любого артефактора он наверняка и был исчерпывающим, но артефактором Вольфгер не являлся. Зато он был стражем порядка и прекрасно знал, что любые воздействия, подавляющие свободную волю разумного существа, будь то заклинания, зелья или артефакты — запрещены на территории как этого королевства, так и соседствующих. А применение их карается по всей строгости, чаще всего — смертной казнью. И теперь Вольфгеру очень хотелось бы знать, что на самом деле лежит в этом закрытом сейфе. Потому что кража — это одно. А использование подобного приспособления, чтобы добраться до желаемого — совершенно другое.

Но сейф был недосягаем до прибытия хозяина дома, а потому вервольф вернулся мыслями к булавке на салфетке в руках мастера Алмии.

— Почему он испорчен?

— У артефактов подчинения, особенно тех, что на крови, очень мощная энергетика. Резко конфликтующая с другими сильными магическими проявлениями. Николас, — артефактор произнесла имя господина Корвина настолько небрежно, что было абсолютно очевидно: сделано это не для показухи, а по привычке, — наверняка установил на сейф опознавательные чары, которые дают прикоснуться к нему лишь определенным людям. Вероятно, если сейф попытается открыть человек, который не имеет подобного разрешения, то его оглушит — это довольно распространенная техника защиты…

— Вероятно? — не унимался Валлоу. — Нам нужны факты, госпожа эксперт, а не предположения.

— Вы можете попробовать коснуться сейфа, господин подполковник, — все тем же ровным тоном отозвалась Алмия. — И мы получим неопровержимый факт. Заверяю со всей ответственностью, вашему здоровью не будет нанесено ни малейшего ущерба.

Вольфгер испытал смешанные чувства. Глубочайшее удовлетворение и удовольствие от происходящего пополам с досадой и злостью. Он начинал догадываться, как его беседы с госпожой экспертом воспринимают его собственные подчиненные. И эти догадки ему не нравились.

— Вы не договорили, — произнес он. — Про мощную энергетику артефактов подчинения.

— Да. У меня есть все основания полагать, что именно это и убило девушку. Два мощных поля вступили в противодействие, и коль скоро никакой защиты от магического воздействия на ней не было — вместо того, чтобы просто оглушить, заклинание ее убило. Впрочем, — она бросила взгляд на Валлоу, — со стопроцентной уверенностью я смогу утверждать это только после полноценной экспертизы. Так что это я конфискую.

Она бережно завернула булавку в салфетку, а салфетку — в выуженную из сумки пергаментную бумагу. После чего вложила сверток в конверт, запечатала и прижала к нему бляху служебного медальона, активируя его. Конверт слегка задымился и на нем проступила печать Управления по контролю магических проявлений. В качестве последнего штриха Алмия взяла со стола господина Корвина ручку в позолоченном футляре и размашисто написала на конверте — «Амулет подчинения. Резиденция Корвинов», дата и время изъятия. И конверт скрылся в черном кожаном портфеле с искусными литыми уголками.

Проделав все эти манипуляции под взглядами нескольких мужчин, мастер Алмия щелкнула пряжками замка и уведомила собравшихся:

— Копия детального отчета по проверке амулета будет у вас послезавтра, во второй половине дня. Вместе с копией вас уведомят, кто именно будет представлять Управление по контролю магических проявлений в этом деле.

Вольфгер не особенно верил в интуицию, скорее в ум и умение просчитывать наперед события, но сейчас он почувствовал себя знаменитой гадалкой, потому что готов был спорить на месячный заработок, что он знает, кто именно будет представлять это злосчастное управление в этом злосчастном деле.

— Всего доброго, господа, — кивнула артефакторша и выплыла из кабинета. А сразу после этого все желающие услышали следующее: — Диана, дорогая, как ты держишься? Что ты вообще глазеешь на этот ужас. Идем, тебя надо напоить чаем, накормить конфетами и не смей мне ныть про свою диету. Сегодня — нужно! И где носит Николаса?.. Идем-идем, у меня все равно рабочий день закончился, надо будет только забросить одну вещицу в управление, а это не горит. Оставь ты их, пусть работают!

И звонкие каблучки удалились по коридору отнюдь не к парадному входу.

Вольфгер живо представил, как высокомерная стерва располагается в гостиной и пьет чай из расписной хрупкой чашки. И тонкие пальцы с округлыми и коротко стриженными, как у всех артефакторов, но удивительно изящными наманикюренными ноготками сжимают узорную ручку, поднося чашку к сочным губам.

Леди. Совершенство. А остальные…

«Пусть работают!».

Волна привычной злости заставила дрогнуть верхнюю губу в желании обнажить клыки. Вервольф тряхнул головой, отгоняя и злость, и неуместные видения — и в этот момент в необычайно людном сегодня коридоре снова послышались шаги. На этот раз в кабинет ворвался Николас Корвин, хозяин дома, известный чиновник и несостоявшаяся жертва дерзкого ограбления.