Лампа была укутана жутковатым желтым абажуром, слишком сильно смахивающим на улей. Сергей провозился с ним пару минут, прежде чем понял, как его снять – конструкции никогда не были его сильной стороной. Он выкрутил лампочку из патрона и подергал шнур. Хороший крепкий шнур. Привязал к нему пояс халата и, слегка подпрыгнув, смахнул правой ногой табуретку. Раздался треск разрываемой ткани, и Сергей рухнул на пол, ударившись коленом об угол валявшейся табуретки.

Сергей приподнялся, зажмурившись от острой боли в колене. Попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на потолок, но в шее что-то стрельнуло и помешало воплотить движение.

– Черт, заклинило, – испуганно пробормотал он.

Потер осторожно шею, медленно повернул голову в одну сторону, потом в другую. Все нормально (идиот).

Он осторожно ослабил узел обрывка пояса и сбросил его на пол.

Шнур немного рубануло из-под штукатурки.

(Красота! Наверное, в этой комнате когда-то кто-то повесился.)

Патрон держал обрывок пояса. Хорошую вещь испортил. Мать бы тебя за такое…

Сергей осторожно поднялся. Колено чуть ныло. Пошел в ванную, чтобы умыться и посмотреть на свою глупую рожу в зеркало.

Рожа была не глупая, а скорее испуганная и грустная. Ну, не получилось. В конце концов, можно попробовать другой способ. Сергей пошел на кухню и поставил греться чайник. А сам тем временем за неимением табуретки уселся на подоконник и погрузился в глубокую задумчивость.

Поджечь квартиру. А другие люди? Они-то в чем виноваты? Можно, конечно, попробовать еще раз повеситься на ремне, но теперь эта затея представлялась сомнительной. Вскрыть вены в ванне? Он где-то читал, что так покончил с собой Эпикур. Тот еще весельчак. Можно утопиться в Яузе, а можно спрыгнуть с крыши дома. Хотя здесь всего четыре этажа, но это сталинка, и дом довольно высокий.

Его размышления были похожи на мысли поварихи, которая была на диете, и потому никогда не пробовала свои блюда, а только кормила других, но теперь она, наконец, скинула вожделенные 4 килограмма и могла позволить себе десерт.

Мысли о способе приготовления блюда были грубо прерваны свистком чайника, возвещавшем, что к любому десерту полагается чай.

Сергей поднялся, достал из шкафчика над раковиной одну из двух имевшихся там чашек, налил из маленького чайника вчерашней заварки и залил чашку кипятком под ободок. Дымок ложился на глянцевую поверхность чая.

Он принял решение.

– Работай, подлая тварь!

Дима слегка потряс соковыжималку, пощелкал выключателем, отошел на полшага и, уперев руки в бока, задумчиво уставился на строптивый агрегат.

Потом достал поршень из верхней части и, сунув палец, слегка подтолкнул морковь из стороны в сторону. Соковыжималка с готовностью взвизгнула и закрутила морковь в уничтожительном вихре, чуть не прихватив Димин палец.

Дима стал по одной закидывать морковь в плотоядное нутро, придавливая поршнем. Затем он достал из холодильника свежую рыбину и, быстро разделав ее на специальной доске рыбным ножом, разложил освобожденные от костей кусочки на бирюзовой тарелочке. Поставил ее на бордовую салфетку, расстеленную на полу.

– Инесса! Мур-мур-мур! – позвал он.

С дивана легко стекла пушистая дымчатая кошка, поигрывая серебром меха. Она неторопливо, сохраняя достоинство, подошла к лакомству и, внимательно все обнюхав, принялась за трапезу. Дима тем временем налил ей воды из фильтра. Удостоверившись, что у кошки все хорошо, он налил себе морковный сок, и, страдальчески посмотрев на него, залпом выпил почти полный стакан. Остатки он стряхнул в раковину.

Он прочувствовал, как витаминный заряд проникает внутрь него, обогащая кровь полезными веществами. Затем он вышел из дома, достал из гаража велосипед и поехал на Тверскую, миновав Третье Транспортное.

В подъезде было черте-что. Во-первых, возле ближайшей арки нетерпеливо помаргивала проблесковыми маячками «скорая». Дверь подъезда подпирал кирпич. Внутри на лестнице стояла тетка (соседка Серого?).

Поставив правую ногу на верхнюю ступеньку и упершись обеими руками в васильковую юбку, она с мольбой смотрела вверх. Обернувшись к упавшей на нее тени, она с благодарностью устремилась к Диме.

– Ой, Дмитрий, хорошо, что вы подошли.

– Здравствуйте…

Нина… Нина Ивановна, нет вроде не Ивановна, Алексеевна, наверное.