– Итак, первый – Михаил Александрович Карновский, – продолжила Вера с того места, где её прервали экзерсисы подруги. – Он умер зимой сорок первого. Это и так известно, даже в интернете есть. Второй – его сын, Александр Михайлович. Инженер, что-то там с высокочастотной или радиотехникой, или это одно и то же, короче, я не разбираюсь. Третий – его сын, кажется, писатель… – она тряхнула головой, – как же его…

– Иван соответственно Александрович, – по лицу Ирины Сергеевны было видно, что она еле сдерживает смех. – Настя записываешь?

– Записываю, а как же. Теперь понятнее. Хлестаков, – ответила Анастасия с нарочито серьёзным видом.

– Конечно понятнее! До сих пор непонятно что ли было?! – фыркнула Верочка, но продолжила. – У Ивана родился сын, которого назвали Андрей и который тоже стал архитектором… А при чём тут Хлестаков-то?

– Ты в школе хорошо училась? – не удержалась Настя, а Ирина Сергеевна, стараясь не расхохотаться, начала как-то похрюкивать.

– Ага. Понятно. Ха-ха… Наконец, у Андрея родился тоже сын… Не поверите – Александр. Уже третий на одну семью.

– Ясно. Чацкий.

– Авраам родил Исаака, Исаак родил Иоанна, Иоанн родил Иуду и братьев его… – сквозь похрюкивание пробормотала Ирина Сергеевна.

– Что-что? – спросила Настя, чувствуя, что разговор начинает напоминать безумное чаепитие с Мартовским зайцем и Шляпником.

– Ничего-ничего. «Корона Российской империи», – совсем уже непонятно выдохнула Ирина Сергеевна. Заинтригованная Настя, понятия не имевшая о «Неуловимых мстителях», решила сейчас не зацикливаться на чужих ассоциациях, а получить ответы на свои вопросы потом. Если вспомнит.

– Ну и как ты всё это узнала-то?! Не томи! – повернулась она к Верочке.

– И правда, Верочка? – поддержала её архивариус и во внезапном озарении спросила, – А как, кстати, твоё отчество?

– Павловна она, а как же ещё. Только не Розальская, а Попова, – ответила за Верочку Настя, которая и в школе была отличницей, и в библиотеке не зря время проводила. – А я Филипповна, но, к счастью, не Барашкова, а Соколова. Просто «кружок русской литературы» какой-то, – тут уже все трое расхохотались.

– А вы знаете, что Андреем Ивановичем, – сквозь смех с трудом произнесла Ирина Сергеевна, – звали Штакеншнейдера. Может, его, не архитектора, то есть тоже архитектора, но другого…ой не могу… то есть Карновского-архитектора, но не того первого, а предпоследнего… ой, хо-хо-ха-х специально так назвали? В память о предке-архитекторе? Что-то в этом есть… ха-хи-хи-хо в архитекторах…х-х… За это тоже надо выпить! – наконец твёрдо произнесла она.

«Оригинальное» предложение было живо поддержано подругами, которые до этого честно, но тщетно пытались уловить суть услышанного. По мере продвижения к концу бутылки градус хорошего настроения постепенно достиг апогея.

Вволю навеселившись, Вера, наконец, смогла ответить на волновавший всех вопрос:

– Оказывается, я давно общаюсь с другом этого «Чацкого». Мы познакомились, когда я в Политех пыталась поступать и провалилась. В списках себя не нашла, расстроилась ужасно, стою такая грустная, а он выходит из аудитории… Во-от… – тут Верочкино лицо будто светом озарилось. – Прошёл сначала мимо меня, потом обернулся и подмигнул, я и улыбнулась на это подмигивание. Но это мы ещё не познакомились. Во-от… – несмотря на возбуждённое состояние Верочки, а может быть, именно из-за него, её мысль начала несколько пробуксовывать. – Через несколько дней я в Павловск поехала, отвлечься. Я очень люблю там гулять. Ну да ты, Настя, помнишь, наверное. В общем, сижу в электричке, ещё на вокзале, вдруг входит он… Во-от… Ну, короче, он меня узнал и сел рядом. Ну, познакомились. Он на дачу ехал куда-то дальше, а вышел вместе со мной, гулял со мной в парке, домой проводил… До дачи так и не добрался. Во-от… Но никакой у нас не роман. Дружба – и всё. Да и не надо мне его. Он же старше на десять лет, как минимум! Я ещё абитуриенткой была, а он уже преподавал там на дизайнерском факультете, – Верочка замолчала и задумалась.

– Ты что в кому впала? Или решаешь проблемы возрастных соответствий? Какое отношение это всё имеет к нашим Карновским? – вернула её к действительности Настя.

– Ой, простите. А отношение такое, что он оказался сокурсником Александра третьего, «Чацкого»! Настасья Филипповна, это всё твоё счастье. Он мне сегодня позвонил, после того, как мы с тобой расстались. Я взяла и спросила наудачу, не знает ли он архитектора Карновского, старого, прошлого века, а лучше его потомков. «Наудачу» и сработало. Правда, они давно не виделись. Друзьями они, конечно, были, но после института почти не встречались и дома друг у друга не бывали. Во-от… Адреса он тоже не знает, как и ваш знакомый, Ирина Сергеевна. Но обещал узнать через общих приятелей, «раз уж мне так нужно». Я ему не сказала, зачем мне это, но, Насть, думаю, надо ему будет всё рассказать. А то нечестно как-то получается…

– Да расскажем, конечно. Только потом, когда я брошь найду. А я её обязательно найду! Вы же меня поддержите?! Да?!

– Уже поддерживаем. Прямо авантюристки-заговорщицы, – снова рассмеялась Ирина Сергеевна. – А не пора ли на боковую? Завтра всем нам на работу, а времени уже… ого… половина одиннадцатого. И в голове шумит. Пора бежать. Девочки, спокойной ночи. Держите меня в курсе, – с этими словами она решительным шагом покинула гостеприимный дом.

Подруги проболтали ещё часа три. Настя категорически отказывалась идти спать, пока Верочка не расскажет ей про всё-всё, что с ней происходило с момента их последней встречи. А Верочка рассказывала и втайне радовалась, что её маленькая жизнь может быть кому-то настолько интересна. До истории Настиной жизни и совместных воспоминаний дело так и не дошло – их сморил сон. Последней почти трезвой мыслью Анастасии было решение «теперь уже обязательно возобновить старые отношения с подругой и регулярно с ней встречаться».