Мне очень хотелось написать о первой любви. Давным-давно хотелось. И о такой любви, чтоб была счастливая! Это же так важно, чтобы первая любовь была счастливой, правда?
Пролог
М-мм.. Как хорошо-о…
Из-за неплотно прикрытого окна всё утро я ёжилась от холода, и когда горячая мужская рука легла на живот и властно придвинула меня к крепкому обнажённому телу, я с удовольствием прижалась к живой печке. Тепло медленно растекалось от макушки до пяток.
Требовательные пальцы нежно сжали грудь и принялись играть с моментально затвердевшим соском. Остатки сонливости как рукой сняло. Я замерла и, широко открыв глаза, уставилась на хорошо знакомую стену, выкрашенную в светло-фиолетовый цвет. Моя спальня. Моя кровать. Моя лампа на столике. Рисунки племянниц на стене. Фотографии родителей и друзей. Мой шкаф, забитый старой одеждой. Моё кресло. Мой плед на нём. Мой дом. Чужим здесь был только тот, кто лежал рядом.
Его губы мягко коснулись моей макушки, и хриплый ото сна голос произнёс.
– Доброе утро, чудо.
Только один человек на свете называл меня так - снисходительно и чуточку насмешливо. Никому больше этого не дозволялось, хотя, и желающих-то не особо много было. Но, если такие находились, я мгновенно зверела, не желая терпеть насмешки от друзей Николаса, в число которых входил и он. Словно вместо поцелуя, тебя треплют по щеке. А я определённо мечтала о поцелуе. Правда, исключительно от него - Томаса Картера, моей первой и единственной любви.
И вот мечта сбылась: Том в моей постели. Но едва ли от этого я могу назвать его более своим.
Его рука оставила мою грудь и двинулась вверх. Убрав волосы, Том освободил себе доступ к шее и оставил на ней нежный поцелуй. Его горячее дыхание опалило кожу. Проведя языком по ушной раковине, он прошептал:
– Ты пахнешь земляникой, сладкая. Мне всю ночь снились земляничные поля.
Надо бы повернуть и… и что? Сказать что-то? Поцеловать в ответ? Продолжить начатое ночью? Но сейчас, при свете дня, сделать это казалось невозможным. Волшебство исчезло.
От выпитого накануне вина болела голова. Я нуждалась в ванне и таблетке аспирина, но вылезать из тёплой постели не хотелось. Смущение достигло крайнего предела, когда тяжелая рука снова оказалась на животе, и, с явным намерением не останавливаться, поползла вниз. Охнув, я дёрнулась вперёд: никакого продолжения! По крайней мере, пока не почищу зубы.
Скатившись с кровати, я схватила первую попавшую одежду.
– Виктория, вернись в постель.
– Мне надо туалет.
Оказавшись в ванной, я щёлкнула замком и, подойдя к раковине, уставилась на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела молодая девушка с испуганными серыми глазами; растрепанная, с потёкшим макияжем и ярким румянцем. «Свежеоттраханная», - вспомнила я где-то услышанную фразу. Да, теперь я определённо знаю, каково это – быть свежеоттраханой. Да, и вообще, оттраханой. Этой ночью произошло то, о чём я так долго мечтала. И сделала это с тем, о ком мечтала ещё дольше.
– И что дальше? – тихо просила я у своего отражения. – Дальше-то что?
Глава 1
Не помню времени, когда я не любила Тома Картера. Разве только во сне. Да и то, редко, когда мне удавалось засыпать без мысли о нём. Слава Богу, я почти всегда спала без сновидений - настолько выматывала себя за день. Едва голова касалась подушки, я проваливалась в черноту, но никогда не забывала перед этим прошептать в ночь: «Спокойной ночи, Томми!»
Он был лучшим другом моего брата Николаса. Мы познакомились, когда мне было одиннадцать, а Нику, соответственно, шестнадцать. Маме предложили должность главного врача в окружном госпитале Сан-Франциско, и отец твёрдо решил поддержать её желание сделать карьеру. Он был шефом пожарной охраны в Карсон-Сити, штат Невада. Папа любил свою работу, а работа любила его. В том смысле, что шеф O’Брайан был уважаем в городе. Мама переживала, что отец не найдёт себя во Фриско, поэтому путём долгих переговоров и обсуждений было решено, что Николас останется с отцом, а я перееду с мамой. После всё переигралось, и в Карсон-Сити осталась я. Родители разумно положили, что для поступления в колледж, лучше, если школу Ник закончит в Калифорнии.
Лето, предшествующее разлуке, я провела с мамой и братом. Папа приезжал к нам на выходные. Госпиталь помог с жильём: маме предложили на выбор несколько вариантов, в том числе и небольшой дом в пригороде с тремя спальнями и просторной гостиной. Картеры оказались нашими соседями, и в первый вечер по старой традиции принесли приветственный пирог.
Девочка, пришедшая с ними, с белоснежными волосами, яркими голубыми глазами и ослепительной улыбкой на румяном личике была похожа на ангела. Она протянула мне узенькую ладошку и пропела: