Шрифт:
Вот, значит, как он меня нашёл.
– Я не опоздал с Гефесом, Владыка? Ни в какую пить не хотел! Пока уломал, пока предложил за Прометея выпить, пока он мне плакаться начал… Успел?
– Успел, – сказал я.
Тучи вокруг Олимпа сжались, спрятали гору в душный мешок.
Гермес сидел раскрасневшийся и пропитывал воздух винным духом.
– А зрелища я не видел, – посетовал, – пошёл слуг поднимать, рабов, харит, да вообще – всех. Чтобы свидетелей побольше на всякий случай. Чуть добудился некоторых. И чем это они их?
Я не ответил. Ничего не нарисовал. Молча рассматривал прутик с остатками зелени. В глазах плыли плесневые пятна – следы снов.
– Ты скажешь, что Гефест освободил Зевса, – медленно проговорил я, когда племянник перестал перечислять, что разгневанный Громовержец сотворит с заговорщиками.
– Так ведь он же и освобо…
– Ты. Скажешь, что он освободил Зевса. Сначала Гефесту. Потом всем.
– Понял, – скроил благостную мину племянник. Потом не выдержал, хихикнул: – Об этом Мусагет песни не будет складывать. А жаль. Надо бы, надо бы. А больше всего – о тебе, надо бы, Владыка. Не знаю уж, как ты это устроил – но тебе любой из нынешних героев позавидует!
– А вот этих поминать не надо. Накличешь.
[1] Дамат – в древней Греции советник при дворе басилевса.
[2] Дий – одно из имен Зевса.
Сказание 3. О чёрных и белых крыльях
Есть близнецы – для земнородных
Два божества – то Смерть и Сон…
Ф. Тютчев
У Владык всё великое. Если победы – до небес. Враги – в общем-то, тоже до небес, они не слишком отличаются от побед. Любви – на сотни песен, мудрости – на сотне мулов не увести, а уж справедливости сколько!
Поэтому Владыки не должны видеть дурных снов. Потому что кошмары будут им под стать – великими. Безжалостными. После такого кошмара можно невзначай схватиться за молнию или за трезубец – и прости-прощай какой-нибудь смертный народ, невовремя подвернувшийся под руку.
Сны смотрят на меня из черных вод Амсанкта. Толпятся, обиженные. Они только что вытекли в воду вместе с памятью и теперь не хотят тонуть. Сны Аида-невидимки: черная пасть Тартара и белая усмешка отцовского серпа, голубые глаза барашка-Офиотавра и алые плоды, прорастающие из детских тел на острове Коркира.
Сны Владыки подземного мира: бесконечная череда теней и тянущие в мольбах руки грешники. Белые и черные перья – вперемешку. Юноша, струны кифары которого вызванивают непростительное, невозможное: «А если бы у тебя отняли…»
Снов что-то многовато. Не навеянные коварным жезлом Онира, – свои собственные. Пятнами плавают в черных водах, подмигивают нагловато. Подначивают: а правда, что Владыки не видят кошмаров? Или всё-таки врешь?
Вру, конечно. Видно, по старой памяти: науку Аты так просто не отбросишь, даже если всё уже кончилось, и здесь есть только я, стилос воспоминаний, да бултыхающиеся в холодных водах сновидения.
Уймитесь, сновидения. Послушайте о моем дурном сне. Длинном, жутком, такой ни одному сыну Гипноса в голову не придёт…
И расступитесь уже там, в водах: нам удобнее вспоминать, когда видим свои лица. Кошмары друг для друга.
Когда выясняем, уже в который раз: он…? я…?
Зевс, оказывается, умеет выдумывать казни.
Не хуже меня (еще вопрос, кто из нас взял нужный жребий).
Вестницей участи Посейдона, Аполлона и Геры выступила Кора. Спустилась в этот раз с опозданием: «Ну-у, мой царь, ты не представляешь, что там творилось на Олимпе».
– Представляю, – пробормотал я. – Гермес рассказал.
Персефона хмыкнула и уплыла сквозь розовую аллею, я шагнул следом – и кусты сомкнулись перед лицом. Мерзкая алая роза сунулась в нос, вцепилась шипами в гиматий: не отцепишься, пока не вдохнешь аромат. Я послушно вдохнул и расчихался.
– Не нравится? – долетел удивленный голос жены из глубин сада.
– Я тебе другие покажу, перед тем моим уходом высадила…
Царю подземного мира нужен какой-никакой досуг. Когда жены нет, можно прогуляться по десятку разных троп, навестить подземных в их дворцах (эти всегда рады), да мало ли что!
Но, раз уж жена есть, приходится таскаться по ее саду. Не каменному – вызывающе живому, правда, темному и отделанному драгоценными породами камня, как все здесь, но все равно – дышащему Средним Миром.