Он меня любезно принял, а когда я в разговоре упомянул, что еду в Одессу с женой, спросил, есть ли у меня билет? На мое заявление, что билет мне выдал председатель правления, он мне сказал, что билет этот на курьерский поезд не годен, а когда я вынул билет и показал, что там рукой председателя правления и его подписью удостоверена годность билета на курьерский поезд, Витте взял билет, разорвал его и, сказав, что он не годен, велел мне выдать новый, с которым я благополучно и добрался до Одессы.

Во время моей службы в министерстве в один прекрасный день В. В. Салов сказал мне, что министр путей сообщения желает к Пасхе испросить мне звание камер-юнкера, я, конечно, очень обрадовался такой почетной награде, но всесильный Неронов, бывший тогда директором канцелярии, рассудил дело иначе и, пригласив меня недели через две к себе в кабинет, объявил мне, что так как у меня маленький чин, то награда эта отлагается.

Как оказалось потом, он желал сделать этим неприятность В. В. Салову, а я остался без парадного мундира.

Сергея Юльевича Витте <…> я знал с 1877 года, еще когда он служил в Одессе, в Русском обществе пароходства и торговли [73] .

Вспоминаю одну встречу с ним, много лет тому назад. Витте тогда заведовал коммерческою частью Юго-Западных железных дорог.

Однажды я обедал у Чихачёва, который к тому времени был уже управляющим Морским министерством, и так как он сейчас после обеда спешил на какое-то заседание во дворец, то беседу, выйдя из-за стола, мы продолжали у него в уборной.

Доложили, что приехал Витте и очень просит хоть на минуту его принять. Дело очень важное.

– Скажи, что мне очень жаль, но сегодня никак не могу, попроси его заехать ко мне завтра.

Через минуту лакей вернулся. Витте прислал его сказать, что дело очень важное и ждать до завтра не может.

– Николай Матвеевич, – сказал я, – хотите, я с ним переговорю. Быть может, действительно что-нибудь неотложное, а то бы он в такой неурочный час не приехал.

– Вы правы. Переговорите, пожалуйста, с ним.

Витте мне передал, что управляющий Юго-Западными дорогами уходит в отставку и он, Витте, имеет все шансы занять место управляющего дорогами, но не имеет на это права, так как он не инженер путей сообщения. Посьет, министр путей сообщения, с которым Чихачёв близок, быть может, это все-таки сделает, если его попросить. Но сделать это нужно сегодня же. Завтра будет поздно.

– Едва ли это сегодня возможно. Николаю Матвеевичу сейчас нужно ехать во дворец на заседание, – сказал я.

– Знаю, и Посьет там будет. Постарайтесь уговорить Чихачёва.

Дело уладилось. Витте попал в управляющие, оттуда в директора Тарифного департамента, а затем и в министры.

В 1886–1888 гг. Сергей Юльевич Витте был управляющим Юго-Зап<адными> ж<елезными> д<орогами> и летом жил у нас на даче, в тридцати верстах от Киева. Кроме меня, двенадцатилетнего кадета, и старшей сестры гимназистки, у нас на даче было много детворы разных возрастов. В жаркие летние дни мы, дети, обыкновенно проводили время на пруде, где купались и плавали, ловили линей и вьюнов у плотины, и ходили в лес собирать землянику, чернику, малину и грибы. Я же, по обыкновению, занимался еще ловлей бабочек и содержал целый зверинец разных птиц, зверьков, черепах, ящериц, змей, жаб и лягушек, для чего отец отвел мне отдельную комнату в нижнем этаже нашего дока.

Супруга С. Ю. Витте, Матильда Феликсовна [74] , жила на даче безвыездно все лето, а он сам приезжал из Киева только под вечер и рано утром на следующий день уезжал в город на службу. Воскресные и праздничные дни он был свободен от службы и проводил время на даче. Нередко он забирал детей и уходил с нами в лес собирать ягоды и там, на полянке, устраивал игры и рассказывал интересные истории, которые мы слушали с большим вниманием. Матильда Феликсовна также принимала участие в этих прогулках и бегала с нами взапуски и в «горелки», причем отличившиеся получали от нее шоколадные конфеты и леденцы.