— Очень хорошо, — произнес старец. «Осталось совсем немного…» — добавил он про себя и, совершив священный жест двумя руками, благословил серого первосвященника: — Сила Господа да снизойдет на тебя, брат Шедареган, и мудрость Его да пребудет с тобой…

Дрон завис над каньоном на высоте пятнадцати километров. Картографируя материк и одновременно проводя геологическую рекогносцировку, машина обнаружила расположенные в нескольких уровнях на глубине полутора и более километров пустоты подозрительно правильной формы и ведущие из этой системы на поверхность пять шахт различных калибров, замаскированных и открытых.

Металл в нижней части дискообразной машины расступился подобно водной глади, из которой вздумалось выпрыгнуть маленькой рыбешке, только выпрыгнула не одна, а целый косяк, и не рыбешек, а точных копий дрона, размером не более четырех сантиметров каждая. Разделившись на пять стаек, машины устремились к шахтам.

В пустотах был настоящий подземный город — система убежищ, в которой перед последней войной укрылось правительство одного из государств-агрессоров с семьями. Вместе с правительством в подземном городе укрылись и те, кому это правительство было обязано всем, начиная от своих постов и должностей и заканчивая местами в этих самых убежищах — настоящие хозяева сгоревшего в термоядерном огне мира — главы корпораций — новые короли монополий… «Сильные мира» — так их принято было называть.

Когда ослепительные вспышки над городами сжигали миллионы, они (как и другие такие же, на других континентах) были в безопасности. Когда миллиарды погибали от ожогов, лучевой болезни и голода, они были здоровы и сыты. Когда не умершие от болезней замерзали, они, «сильные мира», были в тепле.

«Ядерная зима» длилась в разных регионах планеты от двух до трех с половиной лет, и лишь немногие смогли пережить ее. Но и из обитателей подземного города дожили до окончания зимы единицы, и вовсе не по причине холода или лишений. Просто слишком много «львов» оказалось в одной «пещере»…

Спустившиеся в подземный город дроны обнаружили слабый остаточный фон, — следствие произошедшей полвека назад аварии на одной из двух имевшихся там атомных электростанций. Реактор второй АЭС был заглушен автоматикой позже (благодаря работе второго реактора, последствия аварии были во многом устранены: системы вентиляции и канализации убежищ многие сотни часов работали в аварийном режиме, отравляя местность наверху радиоактивными выбросами). Также имелись свидетельства того, что разные уровни и блоки системы убежищ отделялись и изолировались от других уровней.

Количество обнаруженных в бункерах человеческих останков сильно разнилось с первоначальным числом обитателей, что в свою очередь свидетельствовало о том, что часть жителей покинула подземный город.

Позже в четырехстах километрах от подземного города и в полусотне друг от друга дроны обнаружили два немногочисленных племени дикарей, средний возраст которых не превышал двадцати (земных) лет, вооруженных автоматическим и холодным оружием. В жилищах дикарей имелись предметы из убежищ, которые те использовали не по назначению. Основными источниками существования племен были разбой и, в меньшей мере, охота.

Чтобы доставить на корабль обнаруженные в подземном городе носители информации потребовалась эскадра из трех десятков транспортных дронов и два десятка тяжелых роботов-археологов.

Расшифровка кодировки носителей и анализ баз данных заняли у корабля чуть больше часа времени, после чего Эйнрит овладела языком и письменностью большей части населявших в прошлом Землю народов, знала их историю и культуру, вплоть до последних дней существования человеческой цивилизации.

Новый день для Макса начался как обычно: будильник, душ, завтрак, кофе, разговор с Клэр, такси и поезд. Отличия начинались с парковки у «Первой Юго-западной». Теперь это была другая парковка, и на ней нового управляющего ждал не корпоративный автобус, а полагавшийся ему теперь лимузин, бывший прежде в распоряжении его предшественника. К услугам пассажира машины были полностью легальное отсутствие рекламы, недоступные для большинства фильмы и музыка (к которым Макс и прежде имел доступ, только нелегально) и умиротворяющие пейзажи за окном.

Возле кабинета нового управляющего встретили его помощники: Сибл-Вей — женщина старше сорока, ведущий специалист группы нейробиологов, Алип — чернокожий молодой мужчина, ровесник Макса, нейрохирург, Амалика — северянка со светлой кожей и короткими каштановыми волосами, координатор групп программистов, писавших код для нейроинтерфейсов «Линеи», и Леон — киборгизированный на две трети мужчина без возраста, отвечавший за техподдержку продуктов компании. Определить на вид возраст последнего было совершенно невозможно, так как из человеческих частей в нем были только голова (с пластиковым лицом), туловище и левая рука. Позже из личного дела Леона Макс узнал, что тому было уже 128 лет, и что большую часть жизни Леон работал на «Линею».