— Умолкни, — беззлобно проговорил Андрей, переключая смартбрасер на беззвучный режим. Исчезнувшее за Финном солнце будто вырвало у него душу: куда-то исчезли мысли о грядущей смерти, о тающем запасе воды, о закончившихся стимуляторах и всём остальном, что тревожило его во время всего этого бесконечного пути. Пилот просто пошёл дальше, не думая уже ни о чём, как робот, которого запрограммировали переставлять ноги, да так и оставили.

Он даже не обратил внимания, когда закончилось затмение.

Он не заметил, как лёг спать, проснулся и снова принялся идти, как Процион закатился за горизонт и снова опустилась ночь, на этот раз настоящая. Уже можно было чётко разглядеть горную цепь, окружавшую кратер, высокую полосатую башню где-то в предгорьях, откуда, наверное, и светил тот красный огонёк, только Андрей уже ничего не замечал. Вчера — или вечность назад? — у него закончилась вода, но и это осталось где-то далеко на границе сознания, несмотря на пересохшее горло.

А потом он упал.

Кажется, у самого подножия башни, хотя и не мог сказать этого наверняка.

Сознание возвращалось неохотно и болезненно. Андрей не сразу понял, что лежит уже не на вересковом ковре, а на простыне, укрытый тонким покрывалом. В горло будто насыпали песка, глаза жгло, как если бы он долго смотрел на солнце.

— Что... — выдавил пилот.

— Молчи, раз очнулся, — сказал приятный женский голос. — Сейчас я дам тебе воды, но не вздумай пить всё сразу. Сесть можешь?

Андрей попытался и с удивлением понял, что действительно может. Глаза по-прежнему жгло, но он всё же разглядел круглую белую комнату, кушетку наподобие больничной и сидящую рядом девушку. Вполне человеческого вида на первый взгляд, а он-то на пришельцев думал.

Пришельцем хозяйка башни совсем не выглядела. Девушка была одета в стандартный сине-серый инженерный комбез, который ничуть не скрывал достоинств фигуры, и та ничем не отличалась от фигур женщин Фрейи. Пальцев на руках — пять, зрачки и голубая радужка тоже нормальные, волосы — русые, естественного оттенка, и Андрей был уверен, что вздумай он заглянуть девушке в рот, то насчитал бы тридцать два зуба, строение которых полностью совпадало бы с человеческими. Вот разве только кожа странно чистая, без следа родинок, веснушек, загара или ещё какой пигментации. Но мало ли какие процедуры тут в ходу? Удалять родинки научились ещё в докосмическую эру. Да и Процион светит куда слабее Альфа Центавры.

— Насмотрелся? — хмыкнула она. — Теперь пить будешь?

Он запоздало понял, что разглядывал хозяйку слишком долго, и торопливо кивнул. А потом просто наслаждался, делая крошечные глотки из пластиковой чашки и смакуя каждый, точно лучший нектар. Немного мешала игла в вене на левой руке — рядом с кушеткой обнаружилась капельница, но это Андрея не заботило. Он просто пил, пока чашка, наконец, не опустела.

— Больше не дам, — предупредила девушка, забирая посуду. — Не сейчас.

— Я знаю, — прохрипел Андрей. Собственный голос показался ему рыком страшилища.

— Это хорошо. Раз говоришь, значит, голосовые связки целы. Откуда ты?

Она говорила на системном английском, с лёгким акцентом, который пилот не мог распознать. Не то чтобы он был знатоком языков, но всё же за время службы наслушался говоров и Фрейи, и даже других планет, и такого точно никогда раньше не слышал. С другой стороны, он и на Клэр раньше не бывал. Никто не бывал, если быть точным, и о существовании здесь людей тоже не подозревал.

— Упал с неба.

— Слушай, это не смешно, — она нахмурилась.

— Тогда — Фрейя, если это о чём-то тебе говорит.

— Альфа Центавра?

— Да.

— Потерпел крушение?

— Вроде того.

— Понятно, — вздохнула девушка. — Я думала, инопланетники хоть чем-то от нас отличаются. А ты такой же, как и мы.

Это прозвучало настолько по-детски, что Андрей с трудом сдержал улыбку.

— Меня зовут Андрей Комаров, я майор космического флота Объединённой Фрейи, — медленно проговорил он. — Находился здесь в поисковой миссии, цель — установить судьбу экспедиционного корабля, пропавшего ранее. Возле Финна мы напоролись на что-то в космосе и упали сюда.

Девушка покачала головой.

— Не повезло. А меня зовут Соль.

— Странное имя, но красивое.

— Красивое? — заинтересовалась она. — Почему?

— На многих старых языках оно означает «солнце».

— Ну, тут ты дал маху. Моё имя — это традиционное название одной из нот.

— Нот? — растерялся Андрей.

— Ага. Так, подожди-ка...

Соль прижала его руку к кушетке и, ловко выдернув иглу, отставила капельницу в сторону. Андрей расслабленно откинулся назад. В теле по-прежнему засела усталость, но уже не было той обречённости, с которым он шагал сюда. Зато вопросов возникло множество, и он сильно сомневался, что Соль ответит на них.