Он толково назвал ей фамилию, даже телефон, взял деньги и убежал в столовку. Лариса, стараясь не смотреть на сотрудниц, открыла форточку, начала вызванивать номера в Нижнем Тагиле.

Вошел Дмитрий Семенович из снабженческого отдела и покрутил носом:

– Что-то девушки у вас сегодня запашок не тот, с улицы нанесло, что ли? Вы бы форточку прикрыли…

Рая прыснула и выскочила из кабинета, а Ларисе в словах коллеги послышалась насмешка, и она сухо его отбрила:

– А вам дела нет до наших запахов! Мы вот по вашей вине еще месяц посидим на сверхурочных – еще не так завоняем! Давайте, что там у вас, некогда мне ваши колкости слушать!

Он только рот открыл от такой резкости, отрывисто сказал, протягивая папку:

– Вот. Ну, это и не к спеху. Конечно, вы вправе… но я тоже сижу, конец квартала, знаете ли.

И не кончив бессвязного объяснения, вышел прочь. Валентина кинулась за ним, заговорила что-то добрым успокаивающим голосом, но Ларису от этого стыда и неловкости отвлек телефонный звонок. Из столовой вернулся Сеня. Потрогал озябшими руками красные уши и похвастался, что деньги все целые!

– Я в очередь встал, а тетенька мне говорит: «Иди сюда, дурачок, я тебе положу котлету с картошкой». Во-о-от такую гору наложила. Кассирша даже не смотрит, проходи, говорит, иди, ешь. – И, шмыгнув носом, прибавил, – меня другой раз даже машины на улице пропускают!

"Ну еще бы, – подумала про себя Лариса, – производишь ты впечатление шибче красного света!" А вслух только и спросила, отводя его руку с деньгами:

– Где же шапка твоя? Холодно ведь так-то форсить.

Сеня снял пальтецо, аккуратно уложил его на пол возле шкафа, сел на свой стул рядом с Ларисой и терпеливо ей объяснил:

– Чего ж форсить… Это я во время приступа потерял, как башкой стукнусь, так все с меня и слетает, меня уволокут, а про шапку никто и не думает. Вот опять остался гологоловый.

Сеня начал рассказывать про начальника леспромхоза, про редакцию какой-то газеты, в которой он тоже просил помощи, про исполком, а Лариса глядела на него неотрывно, стараясь не показать крепнувшего в ней гнева. На что было и гневаться, на какую-то бабу, которой не нужен был в доме этот припадочный, на отца с матерью, не ко времени умерших и оставивших маяться убогого сына, на чиновников, которым недосуг и неохота заниматься Сеней? А Сеня по своей повествовательной логике дошел до нужного и самого важного места:

– Мне бы только заработать на билет, а там Галина Гавриловна меня устроит…

– Господи, да разве в этом дело! – вырвалось у Ларисы. – Билет я тебе могу купить, а если в Нижнем тебя никто не устроит, не поможет, опять будешь по подвалам таскаться? Нельзя ведь так жить…нездоровому человеку!

Сеня притих, подумал маленько, пооглядывался и спросил:

– Можно я в этом журнале картинки посмотрю? Я когда в школе учился, меня все учителя хвалили, у меня особенно английский хорошо шел!

Рая демонстративно отложила бумаги, схватила журнал и вышла из кабинета. Лариса посмотрела ей вслед и обратилась к Валентине.

– Валя, послушай телефон, мне там обещали перезвонить, если директора детдома найдут… Спроси у него, примут ли они своего воспитанника Аникеева Сеню. Мы бы его посадили на поезд, отправили… Я сбегаю домой, вернусь быстро. Пусть он здесь посидит.

– Иди, иди, я все сделаю, да не волнуйся, всё образуется.

Скользя по тротуару, не замечая встречных, летела Лариса к себе домой. Не раздеваясь, прошла в комнату, в старую спортивную сумку уложила толстый свитер, пару темных футболок, вязаную шапочку с помпоном, добавила теплые носки. Когда подходила к управлению, увидела, что сотрудники потянулись на обед. Валентина, наверное, опаздывает, ей же на уколы… Запыхавшись, Лариса почти вбежала в кабинет. Но Валя ее успокоила: "Успею, все нормально…" Пообещала с обеда принести пакет с едой для Сени – в дорогу.

Сеня широко улыбнулся:

– Мы уже на вокзал позвонили, нам сказали, когда отправление и сколько билет стоит!

Все-таки запах от него шел совершенно невозможный. Лариса протянула парню сумку:

– Слушай, сейчас все на обед ушли, пойди в мужской туалет – в конце коридора – переоденься. Свою одежду заверни в газету и положи в сумку. При возможности постираешь…

Валентина, уже стоя в пальто, задумчиво посмотрела на Ларису, хотела что-то сказать, но лишь вздохнула и вышла. Сеня весело побежал по коридору, слышно было, как он громко что-то объяснял охраннику, и Лара усмехнулась про себя. Хорош у нее подопечный, нечего сказать, все управление на ушах!

До отхода поезда еще оставалось больше часа. Лариса взяла фирменный бланк и с каким-то злорадным чувством ко всем бюрократам, настроенным против бедного Сеньки, сочинила потрясающее письмо:

"Дорогие товарищи! Семен Аникеев, инвалид второй группы, без средств к существованию и без прописки едет в Нижний Тагил, где ему обещана помощь. Просьба убедительная – не чинить ему препятствия, помогать по мере возможности и не обижать, поскольку это БОЛЬНОЙ несчастный человек. Благодарю за человечное отношение. Л.И. Глазычева, финансист".