– Вы что-то нашли? – спросил Серега.

– Пластиковый ящик! В одной из комнат. Это странно, ведь его тут в принципе быть не может! В то время пластиковые ящики не производили еще!

– Может, тут была какая-то военная экспедиция? Ну, например, в двухтысячных?

– Ага, для оценки состояния прибыла, да? Или для инвентаризации имущества?

– Посчитать пропавшие лампы! – усмехнувшись, выпалил Андрюха.

– А еще… Мы слышали шум внизу! – отмахнулся Дмитрий от шуток Андрея. – Металлический лязг. Словно что-то тяжелое упало на пол. Очень хорошо слышали!

Воцарилась тишина.

– Может сквозняк? – спросила Катя, нарушив молчание и осторожно выглянув в темный коридор.

– Я думаю, да! – кивнул головой Серега. – А что касается ящика, то тут вы не правы. Пластик – это разработка военных. Скорее всего, все соответствует действительности. Просто для того времени это было "ноу-хау", и не в свободном доступе. Технология была освоена, но лишь для Министерства обороны. Давайте-ка, лучше рассмотрим карту помещений?

– А еще, там, на стекле, отверстия от пуль, – продолжил Дмитрий.

– От пуль? Вы серьезно?

– Более чем.

– Здесь, что стреляли?

– Да. И скорее всего мы точно узнаем, кто и зачем, если продолжим путь вниз!

Осмотрев план, стало ясно, что шахта располагалась глубоко под землей, на специальной платформе, к которой вело всего два больших коридора. Первый был достаточно далеко, и вход в него терялся где-то на севере комплекса, среди руин. Второй, как и ожидалось, был рядом, недалеко от КПП. Согласно этой схеме, мы должны были пройти через контрольно-пропускной пункт, спуститься по лестнице на два уровня ниже. Там, пройдя небольшую серию мастерских и инженерных помещений, добраться до специальной грузовой площадки, на которой находились пассажирские и грузовые лифты. Они и должны были, судя по всему, доставлять и оборудование, и персонал к самой шахте пуска ракет. А заодно топливо, детали и инструменты.

– Странно как-то. – Задумчиво произнес я, рассматривая план.

– Что именно? – поинтересовался Андрей.

– Какая ракета могла запускаться из этой шахты, если ее глубина достигает ста и более метров? – произнес я, проигнорировав утверждение Сереги.

– Наверное, ядерная? Или межконтинентальная?

– Может, но какого, же размера? Великовато, не находишь?

– А я не знаю, – покачал головой Дмитрий. – Первые ядерные ракеты – откуда ты вообще знаешь, как они могли выглядеть? Да и сама пусковая установка… Я, допустим, даже понятия не имею, как она должна выглядеть. И к тому же холодная война – сплошные секреты!

– То есть, меня одну смущает тот момент, что на поверхности мы видели три шахты, а их на самом деле всего одна? – удивилась Катя.

Воцарилось неловкое молчание.

– А шахта ли это вообще? – предположил я, ни к кому не обращаясь.

– В смысле?

– В прямом! Шахта ли это? Я пока не знаю, но сдается мне… Это не совсем обычный ракетный комплекс, а что-то другое, очень хорошо замаскированное под него. Совсем другое.

Андрюха собирался уже произнести целую речь, полную веселой ерунды, но его оборвали.

– Так! Знаете, давайте-ка перекусим. Прошло уже пять часов, а мы до сих пор ничего не ели, – вдруг разрядила обстановку Катя, но перехватив мой взгляд, добавила. – Нет, ну, правда?

Андрей для убедительности комедийно облизнулся.

– Глядишь, мозги лучше работать начнут, – согласился с ней Дмитрий.

Наскоро распаковав рюкзаки, разожгли пару портативных горелок и разогрели мясные и овощные консервы. Разжигать полноценный костер в таком месте посчитали не целесообразным. За приемом пищи обсуждали некоторые моменты, но никто не вызвался дать объяснение имеющейся информации.

– Какого года этот комплекс? Семидесятых? – Серега, дожевывая галету, осторожно отодрал верхний слой плаката от рамы.

– Раньше! На плане ничего нет?

– Сейчас, секунду. – Сергей внимательно осмотрел оборот документа. – Ага, вот! 1973 год, апрель. Указано на обороте плана.

– Как и сказала Катя, холодная война тогда была в самом разгаре. Гонка вооружений. Тогда чем только не занимались, лишь бы получить преимущество.

– Над кем? Или над чем?

– Над всем! Мировое господство!

– Ну, да, так оно и есть. Сколько секретных программ и проектов было запущено, не сосчитать. Сколько рассекречено уже. А сколько похоронено навсегда?

– Слушайте, а что здесь мог делать наш странный профессор? Нет, ну то, что он участвовал в строительстве, это мы знаем. То, что он немец по происхождению – тоже. Но его работа на объекте… В качестве кого именно?

– Я думаю, мы это узнаем, когда обследуем тут все, – сказал Андрей, доедая свиную тушенку. – Вот спустимся вниз, тогда и узнаем. А заодно, какая тут связь между московским метрополитеном и этим комплексом.