Шрифт:
5–9 лет
У детей все лучше получается смотреть на ситуации под разными углами зрения, и они могут со все большей точностью оценивать мысли, намерения и чувства других людей. Они понимают, что сами также служат объектами восприятия для других, и это делает возможной обратимость мышления: «Я думаю, что ты считаешь, будто мне не нравится с тобой играть…» Теперь обвинения становятся более серьезными, если ребенок подозревает в поступках другого дурное намерение. Он сильнее сердится, если кто-то специально толкает его, но его реакция менее выражена, если это сделано непреднамеренно.
9—12 лет
Ребенок способен испытывать такие сложные чувства, как стыд, или переживать одновременно несколько противоречивых чувств: например, грусть и досаду от того, что ему не выдадут значок о завершении курса обучения плаванию, но одновременно облегчение: больше не нужно ходить три раза в неделю в бассейн и барахтаться в противной воде.
Вдобавок дети довольно хорошо оценивают свое поведение, анализируя его со стороны, осмысливают и продумывают последствия своих поступков. Как известно, родители часто предупреждают малышей детсадовского возраста, что никто с ними не будет играть и дружить, если они будут вести себя «так безобразно». Но в раннем возрасте подобные воспитательные меры бессмысленны, так как дети еще не способны осмыслить свое поведение и спрогнозировать его последствия для других.
Эмпатия детей с 9 до 12 лет теперь распространяется на целые группы людей: они сопереживают голодающим Африки или замерзающим зимой бомжам, высказывая желание помочь им.
Теперь понятно, что Матильда из приведенного в начале главы примера в свои два года в принципе не могла сопереживать и сочувствовать кому бы то ни было. Она еще не обладает умением посмотреть на ситуацию глазами отца. Хотя она видит, что отец плачет и испытывает боль, однако не в состоянии связать его огорчение и боль со своим поступком, как и поставить себя на место родителя.
Вот почему бессмысленно требовать извинений от ребенка младше 4 лет. Если малыш не может принять точку зрения другого и не в состоянии понять, что именно он причинил кому-то вред, то его извинения, даже если удастся выдавить их из ребенка, останутся пустой фразой без истинного раскаяния. Вместо этого было бы полезнее показать пример, когда и как следует приносить извинения. Родители при необходимости могут извиниться перед другими людьми за своего сына или дочь. Ребенок автоматически перенимает поведение отца или матери, а когда его когнитивные способности достигнут нужного уровня, он сам сумеет осмыслить и понять произошедшее и фраза «извини меня» наполнится для него истинным смыслом.
Давайте вернемся к нашему примеру. Для Матильды не было важно извиниться перед отцом. Гораздо важнее казалось ей то обстоятельство, что папа так и не выполнил желание дочери – не надел ей носки «правильно». Эта проблема тоже тесно связана с неспособностью маленьких детей посмотреть на ситуацию чужими глазами. Матильде в силу ее малолетства было непонятно, почему отец не может прочитать ее мысли и не понимает, каким образом нужно надеть носки. Поскольку у девочки было четкое представление о том, чего ей хочется, она была уверена, что и отец знает об этом. Не обладая способностью посмотреть на ситуацию под другим углом зрения, она не могла понять, что ее папа обладает другими представлениями о надевании носков. Она просто-напросто думала, что отец специально делает все неправильно, чтоб разозлить ее. Поэтому девочка и рассердилась так сильно, что у нее случился приступ гнева.
Способность встать на место другого человека важна не только потому, что благодаря ей можно избежать неприятностей и недоразумений. Она еще открывает дорогу к умению контролировать импульсивные желания. Ведь только умея спрогнозировать реакцию оппонента на наши действия, мы можем взвесить и выбрать лучший вариант поведения: подавить импульсивный порыв (например, ударить кого-то) или же выполнить свое намерение. Поскольку дети до четырех лет не могут представить себя на месте другого, им трудно контролировать такие порывы. Инес (30 лет) описывает типичную ситуацию в своей семье:
«Моей дочери Маре почти три года. Ее младший брат Эмиль недавно научился ползать и обнаружил, что в комнате сестры много разных интересных игрушек. С тех пор у меня нет ни одной спокойной минуты. Мне постоянно приходится защищать Эмиля от старшей сестры, которая приходит в ярость и начинает драться, когда мальчик хватает ее вещи. То же самое случилось сегодня. После этого я довольно сильно накричала на нее, потому что это происходит слишком часто. Я сказала ей: «Мара, сколько надо тебе повторять? Ты должна звать меня, когда Эмиль берет твои игрушки. Я приду и помогу тебе забрать их у него. Ты не должна его бить! Драться с братом запрещается!» Когда же она усвоит это правило? Она понимающе кивает, я ухожу на кухню, но не проходит и минуты, как Эмиль снова начинает плакать. В этот раз Мара укусила его за руку, потому что он не хотел отдавать ей плюшевого медведя. Я просто в отчаяньи из-за ее поступка!»
У маленьких детей процесс мышления и действия часто протекает одновременно. Они в гневе плюют в своего друга, в приступе ярости разрушают башню из кубиков или при переходе через улицу с интенсивным движением вырывают руку из ладони матери, потому что увидели на другой стороне бабушку. Причина такого поведения, помимо всего прочего, в том, что префронтальная кора у маленьких детей еще недостаточно развита. Нейронная сеть, которая находится за лобной костью, прямо над бровями, выполняет функции внутреннего центра контроля и в критических ситуациях берет бразды правления в свои руки.