– Мистер Павлик, при всем должном уважении, – прервала я его, – Бен не хотел, чтобы его кремировали. Он хотел быть похороненным.

– О, – отозвался он, глядя в лежащие перед ними листы. – Миссис Росс указала кремацию.

– Я миссис Росс, – поправила его я.

– Прошу прощения, я имел в виду старшую миссис Росс. – Его лицо чуть сморщилось. – В любом случае, Элси, – продолжал он так, что я не смогла не почувствовать себя отвергнутой. Я не была для него миссис Росс, а моей девичьей фамилии он не знал, поэтому сразу перешел на обращение по имени. – В данном случае миссис Росс – ближайшая родственница.

– Нет, Ричард, – сурово возразила я. Если он не хочет называть меня по фамилии, то и я не буду обращаться к нему по фамилии. – Я ближайшая родственница. Я жена Бена.

– Я не собирался это оспаривать, Элси. Просто у меня нет никаких документов, подтверждающих этот факт.

– То есть вы пытаетесь мне сказать, что из-за отсутствия свидетельства о браке я не являюсь ближайшей родственницей?

Ричард Павлик покачал головой.

– В ситуациях, подобных этой, когда возникает вопрос о том, кто является ближайшим родственником, я должен опираться на официальные документы. Я не нашел никого, близкого Бену, кто может подтвердить, что вы с ним женаты. А когда я заглянул в акты гражданского состояния, там тоже не обнаружилось никаких доказательств вашего брака. Я надеюсь, вы понимаете, что я оказался в трудном положении.

Ана выпрямилась в своем кресле, и ее рука, лежавшая на столе Ричарда, сжалась в кулак.

– Я надеюсь, вы понимаете, что Элси вышла замуж и потеряла мужа через десять дней. И вместо того чтобы наслаждаться медовым месяцем на каком-нибудь далеком частном пляже, она сидит здесь и слушает, как вы в лицо говорите ей, охваченной горем, что она вообще не замужем.

– Прошу прощения, мисс… – Ричард не запомнил фамилию Аны, и от этого ему было неловко.

– Романо, – сердито подсказала она.

– Мисс Романо, я ни в коем случае не хотел, чтобы этот разговор был некомфортным или неприятным для кого бы то ни было. Я очень сожалею о вашей утрате. Я прошу только об одном: поговорите об этом с миссис Росс, потому что по закону я должен получать указания от нее. Повторю еще раз, что я очень сожалею о вашей утрате.

– Давайте двигаться дальше, – не выдержала я. – Я поговорю со Сьюзен о кремации позже. Что еще я должна сегодня сделать?

– Видите ли, Элси, все крутится вокруг того, что делать с телом.

Не называй Бена телом, придурок. Он мой муж. Это тело обнимало меня, когда я плакала, это тело держало мою левую руку, когда оно везло нас в кино. Это тело заставляло меня почувствовать себя живой, сводило меня с ума, заставляло меня плакать и дрожать от радости. Теперь из него ушла жизнь, но это не значит, что я от него отказалась.

– Ладно, Ричард. Я поговорю со Сьюзен и позвоню вам во второй половине дня.

Ричард собрал бумаги на своем столе и встал, чтобы проводить нас к выходу. Он взял свою визитную карточку и протянул ее мне. Когда я отказалась ее брать, он предложил ее Ане, и она взяла ее и грациозным жестом убрала в задний карман.

– Благодарю вас за то, что уделили мне время, – сказал Ричард, открывая перед нами дверь.

– Да пошел… – начала я, выходя из двери и собираясь с грохотом захлопнуть ее. Но Ана прервала меня, мягко сжала мою руку, намекая, что мне надо сбавить обороты, и закончила за меня:

– Спасибо, Ричард. Мы скоро свяжемся с вами. А пока, будьте добры, свяжитесь по телефону с людьми из отдела актов гражданского состояния и проясните ситуацию.

Она закрыла за собой дверь и улыбнулась мне. В моих обстоятельствах не было ничего веселого, но все-таки это было забавно, что я едва не послала Ричарда куда подальше. На мгновение мне показалось, что мы обе рассмеемся. А я не смеялась уже несколько дней. Но мгновение прошло и не осталось во мне, чтобы вытолкнуть воздух наружу и заставить улыбнуться.

– Мы будем звонить Сьюзен? – поинтересовалась Ана, когда мы шли к машине.

– Да, – ответила я, – думаю, позвоним. – Во всяком случае, у меня появилась цель, пусть и крошечная. Я должна была исполнить желание Бена. Я должна была защитить тело, которое столько сделало, чтобы защитить меня.

На другой день в библиотеке мои мысли метались между делами, которыми следовало заняться, и мечтами. Мне пришлось пообещать Ане, что после работы я заеду к ней и объясню свое отсутствие. И я все время проигрывала в голове, как я буду описывать Бена. Это она всегда говорила мне о мужчинах, а я слушала. В этот раз, и я это знала, говорить буду я, а она будет слушать. У меня было такое ощущение, что мне следует попрактиковаться.

Физически я пребывала на рабочем месте, но мысленно отсутствовала, когда меня окликнул мистер Каллахан.

– Элси? – обратился он ко мне, подходя к стойке.

Ему было почти девяносто. Каждый день он надевал брюки из полиэстера, серые или цвета хаки, рубашку на пуговицах, сверху донизу с узором, напоминающим плед, и кремовый клубный пиджак.

Мистер Каллахан носил бумажные носовые платки в карманах брюк. В кармане куртки у него лежал бальзам для губ, и он всегда желал «будьте здоровы» любому, кто чихнул в радиусе пятидесяти футов [5] . Он приходил в библиотеку почти каждый день, приходил и уходил, иногда по несколько раз с утра до вечера. Порой он до ленча читал глянцевые журналы и газеты в задней комнате, затем выбирал книгу, чтобы отнести ее домой жене. В другие дни он навещал нас ближе к вечеру, чтобы вернуть книгу и взять черно-белый фильм на VHS или CD-диск с оперой, которую я никогда не слышала.