Друг тяжко вздохнул, я тоже бросила на него сочувствующий взгляд, но понимала, что он заслуживает даже более тяжелой участи. Легко отделался.

— Что же касается вас, — перевел он на нас взгляд, — втолкуйте своему другу то, что некоторые поступки совершать неприемлемо. Может быть, вас он послушает, и мне не придется в будущем ставить вопрос об его отчислении.

Минуту ректор сверлил меня пристальным взглядом, но, не дождавшись какого-либо ответа, сказал: 

— Студент Авент, ваше наказание начинается с сегодняшнего дня. А теперь, все свободны.

Услышав заветную фразу, мы поспешили смыться из кабинета, почти бегом преодолели приемную и вывалились в коридор. Парни не отставали от нас. Их желание исчезнуть было намного сильнее, ведь на допрос они попали раньше. Кстати, о птичках.

— Вы почему за нами не зашли? — не сбавляя скорости спросила я парней. Есть хотелось невероятно. С такими нервными переживаниями нам должны выдавать двойную порцию и молоко за вредность. Хотя, справедливости ради, требовать его нужно с Ромки.

— Стыдно было, — понуро произнес задолжавший молочную кухню парень. — Так глупо попался. А ведь я все просчитал! — воскликнул он, не понимая, в каком месте ошибся. Из слов Ромула выходило следующее: после весьма непродолжительных попыток освоить искусство левитации, друг стал искать более легкие пути. В один из дней, когда Рома в очередной раз прогуливался под окнами предмета обожания, размышляя, не скинуть ли канат с крыши, а если скинуть, то какой он должен быть длины, ему в голову пришла блестящая идея – в окно можно попасть не только сверху и снизу, но и сбоку. 

Наличие парапета под окнами только утвердило парня в начавшей формироваться быстрыми темпами затее. Он дошел до апартаментов магистра, чтобы посмотреть номер соседней комнаты и заодно просунул под дверь сочиненный в порыве радости стих. 

Спереть ключи было делом нехитрым. Как поведал друг, единственной преградой была уже знакомая нам пышечка, каждые полчаса отлучавшаяся за тарелкой бутербродов и пирожных. И вот, когда она снова пошла совершать грех чревоугодия, не замеченный никем рыжий ворюга пробрался к ключам и стырил их. И ведь никаких угрызений совести. Кстати, ректор пообещал, что такого больше не повторится. В смысле, кое-кто сядет на диету.

Первый этап гениального плана был выполнен. Теперь нужно было узнать расписание и распорядок дня де Каста. С расписанием все было просто, оно висело на стенде и секретом не являлось. Но вот проблема, к вечеру он всегда освобождался, а пробраться в чужую комнату при свете дня было занятием не слишком разумным даже по мнению рыжика. 

Вонючая настойка уже давно была готова, когда случилось чудо. Шпионящий за объектом страсти Рома услышал, что магистр собирается на очередное светское мероприятие и даже назвал дату и время. Радости друга не было предела. Наконец-то он имел возможность извонючить всю одежду преподавателя.

И вот, держа в одной руке заветную бутылочку, надушиться содержимым которой любой нормальный человек не согласился бы даже за крупное вознаграждение, а другой ковыряя ключом в замке, Рома пугливо оглядывался по сторонам. Но удача все еще не оставляла его. Дверь открылась легко и без скрипа, позволяя беспрепятственно войти внутрь. 

Зная, что так как ключи от апартаментов есть только в единственном экземпляре, а значит конкретно эти пустуют (сдавать ключи на вахту было не принято), Ромка не глядя по сторонам подошел к окну, открыл его и надавил на парапет. Тот давать трещину не собирался и выглядел вполне крепким. И, захватив для страховки бордовую штору, Рома сделал первый шаг. За ним последовал более уверенный второй, третий, и перед ним предстало нужное окно. Оно, к вящей досаде парня, было закрыто, но приоткрытая форточка породила новую идею. Он не собирался лезть в маленькое отверстие, заливая в себя литры чая для похудения, а поступил умнее. 

Вернувшись в покинутую комнату, друг стянул со штор скрепляющий их шнурок и полез обратно. Зря все-таки магистр оставил комнату проветриваться, если бы не это, то ему не пришлось бы теперь менять весь гардероб.

Взяв в руку длинный шнурок, Рома завязал петельку на конце и просунул руку в форточку. Пара минут ушла, чтобы зацепить выступающую ручку шпингалета и распахнуть окно. Дело оставалось за малым.

Покои магистра состояли из двух комнат: гостиной с рабочим уголком и камином, а также спальни. В ней и нашелся огромный шкаф, битком забитый шмотками самых невообразимых цветов и фасонов. Глядя на них, все попугаи мира устыдились бы своей невзрачности, а радуга исчезла с небосклона от зависти. У нее-то только семь цветов.

Сделав свое вонючее дело, друг уже собирался лезть обратно, когда услышал вопль за спиной.

— Что, черт побери, здесь происходит? — прорычал внезапно вернувшийся с тусовки хозяин апартаментов. 

Дело пахнет керосином, — подумал рыжий неудачник, переводя взгляд с кровати на окно, а с окна на шкаф. Добежать до окна он уже не успевал, так как тяжелые шаги слышались совсем рядом, под кровать имелись все шансы не влезть, а из шкафа воняло. В таком глупом положении и застал его магистр де Каст и немедленно потребовал объяснений. Но ответ его ошеломил:

Мне голову, увы, снесло.

От ревности сгораю я,

Я сделал это не назло.

Прости за вонь, любовь моя!

— Абзац, полный, — прокомментировала я услышанное.

— Зато теперь мы знаем, как может пахнуть настоящая любовь, — не согласилась со мной Элая, и мы все весело расхохотались.

— Знаешь, как долго я искала такого, как ты?