– Если бы да кабы…

– Как они сработали, кстати, – профессионально?

– Вполне, – прикоснулся я к рассаженной скуле. – Ребята не промах, но в такой обстановке им действовать точно не приходилось. Подкарауль они меня на улице, и ты бы сейчас отходную молитву старому приятелю заказывал.

– От него дождешься, как же. – Вернувшийся из лавки Пьер протянул мне квадратную в основании бутылку.

– Вот ты как заговорил? – встрепенулся Пратт. – Сдача где?

– Сдача? Какая сдача? – даже не обернулся к нам возница и взмахнул поводьями. – А! Сдача! Наверное, в дыру в кармане вывалилась.

– Зас…нец! – Джек развалился на скамье и толкнул меня в бок: – Ты пить не собираешься, что ли?

– Не делай так больше, – поморщился я и прижал бутыль к рассаженной скуле.

– Справился бы он! – фыркнул рыжий. – Шляпу потерял, плащ на помойку выкидывать можно.

– Иди ты знаешь куда? – зарычал я. – Все, проехали…

«Хромой бродяга» – доходный дом на закатной окраине – за последнее время изрядно пообветшал. Штукатурка пластами обвалилась, на крытой черепицей крыше темнели прорехи. У парадного крыльца жильцы навалили целую гору мусора, дверь и вовсе была закопчена, будто под ней разводили костер.

Да и сам район запаршивел не меньше. К грязи на улицах, конечно, не привыкать – чай, не дворцовая площадь, но в пресловутом порту и то чище. Я уж про физиономии прохожих не говорю. Мало того, что рвань и пьянь, так еще чуть ли не у половины глаза мутные, будто у снулой рыбы. Уличные шлюхи из своих нор уже днем повылазили, а неподалеку от перекрестка какой-то молодняк в помойной канаве костер развел.

И куда, хотелось бы мне знать, наша доблестная Стража смотрит?

– Развели гадючник, – с недовольным видом огляделся по сторонам Джек. – Еще ведь недавно приличный район был, а теперь как в порту.

– В порту лучше, – возразил я. – В порту все давно поделено, беспределыциков там сразу под пирсы спускают.

– Ты об этих, что ли? – кивнул на оборванцев у костра Пратт.

– Угу.

В этот момент дверь какого-то непонятного заведения на первом этаже дома напротив «Хромого бродяги» распахнулась, и оттуда на мостовую вылетел прилично одетый господин. Он рухнул прямо в грязь, с трудом поднялся на ноги и неровной походкой поплелся по улице. Оборвыши двинулись следом, но потом вдруг чего-то испугались и резко свернули в подворотню.

– Раз боятся, значит, стражники сюда еще заглядывают, – философски заметил Пьер.

– Они своего не упустят, – выбрался из пролетки Джек. – Свисток у тебя с собой? Если что – свисти. Мы спасем.

– Как бы вас самих спасать не пришлось.

– Глупости говоришь. – Рыжий пройдоха остановился на крыльце доходного дома, дожидаясь меня. – Да ты просто скажи, что Себастьяна Марта знаешь, и все сразу разбегутся.

– Ага, как те, в кабаке…

– Хватит трепаться уже. – Я распахнул перекошенную дверь и прошел внутрь. В нос сразу ударил едкий запах мочи и вонь подгорелой пищи. Ну и свежей блевотиной тоже, если не ошибаюсь, попахивает. Тот еще букет, в общем.

Дверь комнатушки консьержа оказалась приоткрыта, я подошел к ней и несколько раз легонько стукнул костяшками пальцев по косяку.

– Чего надо? – дыхнул на меня перегаром выглянувший на стук парень в грязной майке и домашних штанах с вытянутыми коленями. – Комнаты меньше чем на день не сдаем.

– Жиль Закиль у себя? – внимательно приглядываясь к его опухшей физиономии, поинтересовался я.

– А вам-то что? – моментально насторожился консьерж. – Вы шпики, да? Шпикам тут делать нечего!

– Полегче на поворотах, – усмехнулся стоявший у меня за спиной Джек. – Тебе простой вопрос задали…

– Убирайтесь! – Парень ухватил приставленную к стене палку и оскалился. – А не то мигом с лестницы спущу!

Я спокойно отвел дубинку в сторону и резким ударом в подбородок сбил консьержа с ног. Подождал, пока он немного очухается и начнет, упираясь руками в пол, подниматься на четвереньки, и со всего маху пнул по ребрам. Консьерж отлетел к незаправленной кровати и ошалело затряс головой.

– Вы чего?! – завопил он, но тут же взвыл от боли, когда Джек врезал ему по ключице поднятой с пола дубинкой. Что-то хрустнуло, парень завалился на спину и заскулил от боли.

– Тебе задали простой вопрос: у себя ли Жиль Закиль? – примерился для нового удара Пратт, но для начала все же уточнил: – Не хочешь ответить?

– Нету! – взвизгнул консьерж, прикрывая голову левой рукой. Правая рука у него обвисла и не шевелилась. – Нету его, нету!

– А где он?

– В клубе!

– В клубе? Каком клубе?