Что за игру ведет тот странный франт? Неужто о ликвидации нами Валича прознал? Если так – отпускать круглолицего никак нельзя. Придется брать в оборот и зачищать, зачищать, зачищать хвосты…

– Рад, что мы пришли к пониманию в этом вопросе, – совершенно бесстрастно произнес шпион и поспешил перейти к делу: – Мой патрон чрезвычайно высоко оценивает ваши способности и потому уверен, что вы первый сумеете отыскать источник всех здешних бед. Как человек разумный, он не собирается ставить вам палки в колеса, а предлагает сделку.

– Излагайте, – по-прежнему ничего не понимая, попросил я.

Источник всех здешних бед – это что еще такое, нечистый мне в душу? Неужто причина, по которой обыватели стали чаще обычного становиться бесноватыми?

Очень похоже на то. Знать бы только, что именно надо отыскать. И ведь напрямую не спросишь!

Бесов праздник!

– Все очень просто: отдайте его нам, и взамен мы предоставим сведения о готовящемся в Довласе перевороте. Смею вас уверить, в заговоре замешаны весьма высокопоставленные придворные. Их арест даст существенный толчок карьере оказавшегося в нужном месте человека.

– Очень интересно, – облизнул я губы, даже не пытаясь скрыть собственную заинтересованность.

Зачем скрывать очевидное? Такое предложение дорогого стоит. Отдай то, не знаю что, и получишь награду, о которой и мечтать не смел. Заговор в Довласе, шутка ли!

Я ведь знал, уверен был, что не всю крамолу после войны там выжгли! А тут предлагают возможность довести начатое до конца. К тому же папенька нынешнего герцога-консорта Довласа занимает пост советника его величества Грегора Четвертого по особым вопросам, и, значит, после раскрытия заговора моя карьера и в самом деле непременно пойдет в гору.

Надо соглашаться. Пусть все это может оказаться лишь хитрой игрой, но мы и сами не лыком шиты. Отделим зерна от плевел…

– Так вы согласны?

– Разумеется! – без колебаний подтвердил я, но решил потянуть время и вызнать хоть какие-нибудь подробности. – Не понимаю только, зачем вам понадобилась помощь со стороны. Разве ваше ведомство не более информировано в этом вопросе?

– Неважно, – поморщился ланский шпик, впервые за время разговора проявив какие-либо эмоции.

– Обычно, когда меня пытаются использовать втемную, я очень сильно нервничаю. А когда я нервничаю, люди вокруг имеют склонность отправляться в мир иной несколько раньше отведенного им Святыми срока. Мысль сформулирована доступно или стоит уточнить отдельные моменты?

– Не надо угроз, – совсем уж откровенно скривился круглолицый. – Никто не пытается вас использовать.

– В самом деле?

– Когда его величество Эдвард Второй для заключения мирного договора отрекся от церкви Единения, недальновидные исполнители поспешили предать огню большинство архивных документов. Тайной службе удалось спасти сущие крупицы, слишком сжатые стояли сроки. Понятно объяснил или требуется дальше разжевывать?

– Не требуется, – усмехнулся я и, заслышав знакомые голоса, посмотрел в окно. А когда развернулся обратно, шпиона уже и след простыл. Как сквозь землю провалился.

Я подскочил к выходу, слетел мимо Валентина и Марка по ступеням, оглядел улицу – пусто. Что за бесовщина?!

– Стряслось что-то, командир? – удивленно спросил Дрозд.

– Сейчас из корчмы никто не выходил?

– Нет, – ответил усач и посмотрел на экзорциста: – Не выходил ведь?

– Не выходил, – уверенно подтвердил Марк.

– И бес с ним, – махнул я рукой и вернулся к столу, но аппетит как рукой сняло.

Нет, ну что за сволочи?! Не могли подождать, пока отобедаю?

– Проблемы? – забеспокоился Валентин.

– Ерунда. Вы-то как? Сумели разузнать что-нибудь?

– Ковач снимает угол неподалеку отсюда, – просветил меня Марк.

– Давайте навестим его. – Я бросил на стол пару медяков, нахлобучил на голову шляпу и зашагал к выходу. – Ну чего вы?

– Может, перекусим сначала?

– Идемте уже.

Проще сходить, чем остаток дня нытье Марка слушать. Еще без нас допрашивать Петера отправится. А зарежут его, потом Малькольм Паре с меня шкуру спустит.

Хотя… зарежут – это вряд ли. Народ от экзорциста на улице самым натуральным образом шарахался. К Изгоняющим у простого люда и так отношение настороженное, а уж когда один из затянутых в черную кожу монахов со столь мрачной целеустремленностью по улице вышагивает, то и вовсе туши свет. Обыватели в разные стороны так и прыскали.

Цок-цок – клацают по брусчатке набойки остроносых сапог. Диги-дон, диги-дон – заливаются перезвоном серебряные колокольчики.

Цок-цок… Диги-дон, диги-дон…