Я не знал, что думать, что делать. Человек, легко меняющий имена, смотрел на меня и любезно улыбался, однако я, вопреки всему, не чувствовал угрозы, пусть и подозревал, что наша встреча отнюдь не случайна. Да и можно ли называть его человеком?

— Вижу, вы правильно истолковали мое послание, — меж тем продолжил "Вояжер". — Не обижайтесь на таинственность, что мне пришлось напустить. Ситуация достаточно серьёзная, чтобы перестраховаться.

Я решил, что буду вести себя как обычно, будто ничего особенного не произошло, поэтому поддержал разговор:

— Кто вы такой на самом деле? Почему преследуете меня, месье... Как же все-таки вас называть?

Он негромко рассмеялся:

— Называйте Путником. Я изрядно далеко ушел от своего дома, так что это имя мне подходит. В остальном же позвольте мне молчать и дальше, ибо скоро вы получите ответы из более... надежного источника.

— Тогда зачем вы заговорили со мной?

— Чтобы предупредить. Я всего лишь проводник, я помогаю вам не свернуть с пути.

Он обогнал меня, отстукивая тростью мерный ритм по мостовой. Я понял, что беседа окончена, и он вот-вот снова пропадет без следа.

— Подождите! Предупредить о чем?

Путник бросил на ходу, даже не оборачиваясь:

— А разве вас уже не предупредили?

С этим словами он толкнул неприметную дверь сапожной мастерской и скрылся внутри. Я подошел ближе, дернул за ручку, но безуспешно. И тут я опустил глаза и увидел навесной замок. Мой таинственный знакомый растворился в морозном воздухе, как делал это и раньше.

Ночь перевалила за середину. Я не нашел ничего лучше, как выйти к каналу, чтобы вдоль него пройти до знакомых мне мест и уже оттуда сориентироваться и найти дорогу к дому Кроуфорда. Уверен, утром окажется, что я бродил по кругу совсем рядом с ним, однако было слишком темно, а я слишком устал, чтобы мыслить здраво. Старый узкий канал в этой части города редко замерзал, от воды тянуло запахом гниющих водорослей. Я замерз настолько, что едва чувствовал свои пальцы. Дыхание вырывалось наружу облачками пара. Больше всего на свете мне хотелось оказаться возле зажженного камина.

Я шел по набережной, если узкую дорожку вдоль канала можно было так назвать, лелея мечты о теплой постели, как услышал шаги. Едва ли ночной Париж в плане преступности сильно отличался от ночного Лондона, так что я прибавил шагу, на ходу поднимая воротник. Мой преследователь не отставал. Я не решался оглянуться, хотя чувствовал взгляд в спину. Впереди меня ждал отрезок пути, тонущий во мраке, именно туда меня, похоже, хотели загнать. Я беспомощно огляделся вокруг — ни души, а на жандармов и вовсе полагаться не стоило. Я замешкался всего на секунду, как тяжелый удар поверг меня оземь, жадные руки ощупали мои карманы, выпотрошили их и вдобавок стянули ботинки. Я не мог пошевелиться от боли, лишь слабо застонал. Воришка испугался и убежал, бросив меня на произвол судьбы. Я лежал на земле, постепенно коченея. Подняться не получалось, воротник сорочки пропитался кровью из раны на затылке. Я хотел позвать на помощь, но не мог. Ужас сковал мое сердце. Погибнуть так нелепо, в шаге от разгадки увлекательной тайны. Мне было страшно и грустно, и иногда казалось, что я сплю и вижу кошмарный сон, так похожий на реальность. Когда меня за ноги потащили по земле, я не мог сказать точно, было ли то на самом деле или только казалось мне. С трудом разлепив глаза, я не увидел ровным счетом ничего, кроме бледно-желтой луны, наконец-то вышедшей из-за туч, а после невыносимый жар окутал мое тело. Я горел, и тысячи острых иголок вонзались в меня со всех сторон. От неожиданности я едва не закричал и почувствовал, как ледяная вода, сомкнувшаяся надо мной, разъедает глаза. Крик застрял в горле, схваченном нестерпимым холодом. Я шел ко дну, влекомый тяжелой одеждой, беспомощный и раненый, и вода жалила меня подобно кислоте. Сознание сжалилось надо мной и покинуло умирающее тело...

Вспоминая позже те роковые минуты, я ни на миг не сомневался, что спасся лишь благодаря Божественному вмешательству. Иначе как можно объяснить, что в чувство я пришел в нескольких милях от канала, живой и невредимый, насколько это возможно после купания в ледяной реке. Вода стекала с меня, на глазах замерзая, так что я рисковал скоро превратиться в ледяную скульптуру. Утро уже наступило, однако было еще довольно рано для прохожих, и мне удалось незамеченным добраться до нужного дома. На стук вышел сам хозяин, и как нельзя вовремя, ибо я в прямом смысле рухнул на него, не в силах более держаться на ногах самостоятельно. Реджинальд что-то говорил, скрашивал взволнованным голосом, однако я не понимал ни слова, будто бы произнесены они были не на английском, а на незнакомом мне языке. Я был на пределе возможностей и, вцепившись скрюченными обмороженными пальцами в лацканы его пиджака, прохрипел:

— Помоги...

По счастью, мой друг быстро пришел в себя, и уже скоро, повинуясь его приказам, слуги приготовили для меня горячую ванну, пушистые полотенца и подогрели вино. Не доверяя никому, Кроуфорд сам помог мне раздеться и залезть в воду. Кровь забегала по венам, приливая к коже, огонь снова охватил мое тело, но на сей раз он приносил облегчение, а не страдание.

— Бог мой, Джон, что произошло? — Реджинальд не спешил уходить, устроившись на табурете для белья. — Я долго ждал, потом отправил людей на поиски, но вы как сквозь землю провалились!

— Примерно так оно и было, — мрачно подтвердил я, глубже погружаясь в горячую пенную ванну. Мой рассказ шокировал Кроуфорда, он подскочил с табурета и принялся нервно мерить шагами ванную комнату. Я слишком устал, чтобы что объяснять или выслушивать гневные монологи, так что попросил друга уйти. В тишине я сумел, наконец, расслабиться, веки налились свинцом. Я начал медленно погружаться в воду и спохватился только тогда, когда пена неприятно защекотала нос. Выбравшись из ванны и закутавшись в халат, я побрел в свою спальню, где уснул, едва упав на постель.

Мне снились исключительно кошмары, один другого страшнее. В них я то тонул, то превращался в ледяную статую, то бежал от кого-то, скрытого во мраке с сияющими в нем зелеными огоньками глаз. Но самое любопытное ждало меня при пробуждении. Дело в том, что я чувствовал себя прекрасно. Ни жара, ни головной боли — вообще никаких признаков неизбежной болезни. Напротив, я был полон сил и энергии. Спустившись к обеду, я попал в заботливые руки Реджинальда:

— Зачем вы встали, Джон? — строгим голосом поинтересовался он. — Купание в ледяной воде сваливало с ног и более здоровых мужчин, так что возвращайтесь в постель и ждите врача.