– Хочешь, как мой отец, решать миллионы проблем и быть за все в ответе?

Я засмеялась.

– Нет конечно. Я слишком ленива для этого. Лучше пусть все останется как есть.

Серж вернулся с солдатами к вечеру третьего дня и все снова пришлось отложить до утра. Я уже так страдала от нетерпения, что подняла народ с рассветом. Как только все собрались и быстро перекусили мы вышли к берегу.

– По тому, как выглядит стрела, я думаю все уже догадались, в чем состоит моя идея. К концу стрелы нужно привязать веревку не менее 400 метров и чтобы кто-нибудь выстрелил на противоположный берег в деревья. После того, как крюки надежно закрепятся в ветвях, мы привяжем конец веревки на нашем берегу и доброволец попробует перебраться по веревке в Рагнарию.

– А если упадет?

– Он будет обвязан страховочной веревкой, конец которой будут держать. Единственный неприятный момент, это доброволец, в случае неудачи, промокнет.

– Но зачем это надо? Чем опасен один или даже десять человек на другом берегу? Войско так не переправить, солдат в броне не сможет перебраться, лошадей не перетащить.

– Нил, - я обратилась к своему телохранителю, немногословному серьезному мужчине.- ты же знаешь, что из себя представляет гарнизон у моста?

– Да, Ваше Высочество.

– Скажи, сколько человек надо, чтобы они совершили диверсию, отравив пищу или воду у врага, а затем добили неприятеля или же обезвредили, чтобы гарнизон не смог подать сигнал, что на него напали?

– Если это будут люди моей или Клима квалификации, то тринадцати вполне хватит.

– В гарнизоне не менее двухсот пятидесяти человек, и ты говоришь, что их смогут убить тринадцать человек? – солдаты были явно возмущены. В их понимании войны выигрываются только при большом побоище, где побеждает тот, у кого лучше вооружение. Наивная точка зрения.

– Десять человек устраивают диверсию и трое следят, чтобы никто не ушел. Но это подстраховка, можно и без них. Такое количество людей необходимо, чтобы зачистить гарнизон до рассвета.

– У господина Сартьери есть достаточное количество людей?

– Да.

– Как видите, господа, если мой план удастся, то мы подтвердим, что достаточно десяти врагов, чтобы Рагнария напала на Сарбению и мы об этом узнали, только когда враг постучится к нам в дверь.

– Со стороны Рагнарии есть угроза?

– Кто знает, но давайте проверим мои идеи.

– Позвольте, Ваше Высочество, я попробую выстрелить этой стрелой? – вперед вышел молодой арбалетчик.

– Не имею возражений.

Прочно закрепить верёвку удалось только с третьего выстрела, но зато потом она спокойно выдержала Нила, который вызывался быть добровольцем. В грязь лицом он не ударил и перебрался на берег с первого раза. Солдат это вдохновило и еще пять человек попросили позволения испытать свои силы. Только у двоих получилось перейти на другой берег сухими. Их товарищи же пару раз искупались.

Итогом этого эксперимента было решение на сотню метров от берега вырубить деревья и организовать патрулирование вдоль границы. В Крафию мы возвращались с чувством выполненного долга.

Это была наша последняя вылазка в этом году. Впереди зима, отдых, охота и все, все, все, что может предоставить это время года в этом мире.

За прошедший год в наши с Васловом отношения вернулась прежняя легкость. Никто открыто не вспоминал о моем злополучном признании и обоих это устраивало. Конечно моя любовь никуда не делась. Бывают моменты, когда, глядя на него, мое сердце замирает или же, наоборот, несется в бешеном темпе, но я рада, что нам удалось сохранить нашу дружбу. Пусть не любимый мужчина, но, хотя бы, верный друг.

За мишурой придворного великолепия и роскоши, жизнь проходит легко и незаметно. Я так привыкла к этому блеску и комфорту, что предыдущая жизнь начинает казаться туманным сном. Это меня очень пугает, но я ничего не могу с собой поделать. Балы, рауты, выезды с королевским двором на охоту – это все для меня уже так естественно, словно я с рождения росла с золотой ложкой во рту.

Я с головой погрязла в беззаботном болоте под названием «Королевство Сарбения». От того, что ничего страшного, туманно предсказанного нам, не происходило, мы потихоньку расслабились, придя к мысли: «Сделали все что смогли, теперь ждем-с». Поэтому молодежь предалась праздности, не мешая старшему поколению радеть на благо отечества.

Правда время от времени я просыпалась с утра с диким энтузиазмом, который подбивал меня на великие свершения и тогда всем становилось не сладко. Я снова начинала фонтанировать идеями, всех куда-то тащить и требовать бурной деятельности. Эти приступы были сродни моему желанию два года назад заняться спортом. Теперь мне трудно сказать, привело ли это к счастью, или же нет, но факт остается фактом. Всем пришлось смириться с этой дурной чертой моего характера. Благо и приступы эти длились не очень долго, и если меня недельки две удавалось сдерживать и отвлекать, я сдувалась как лопнувший шарик и в королевство вновь возвращались покой и умиротворение.