***

Надо же... тридцать восемь... но все равно! Слишком он для нее не подходящий. Слишком высокий и хрупкий на фоне ее крепко сбитой фигуры. Хотя ведь нес на руках и не запыхался даже.

«Когда меня последний раз носили на руках?» - задумала Омелия, - «никогда», - послушно подсказала память.

Слишком тонкие черты лица, слишком изящный, чтобы полковник могла считать его красивым. Слишком... нимф! Хотя... тот первый взгляд и розовые крылья, если уж быть честной с собой, не оставили ее равнодушной. Но то была секундная слабость. А своим слабостям потакать полковник Гард не привыкла.

В ее жизни уже был такой, молодой, красивый и безумно влюбленный. Был ровно до того момента пока она радостно не сообщила ему, что носит их ребенка.

Тогда, много лет назад, сказка закончилась разбившись о суровую реальность. Неустроенный быт, ее неоконченное обучение в полицейской академии, внезапно выяснившееся несогласие его родителей принять в обеспеченную семью девочку из трущоб.

– Понимаешь, они откажут мне в содержании, а на наши стипендии мы и котенка не прокормим, что уж говорить о детях, - объяснял он. Уговаривал, убеждал недоумевающую, куда же пропала вся его любовь, Омелию.

Некрасивый скандал с угрозами, который последовал после ее отказа избавиться, пока еще можно, от нежеланного ребенка, она пережила как в тумане.

Беспрекословно подписала документы об отсутствии претензий в будущем и отказе от финансовой помощи, взамен на его отказ от отцовских прав. Вычеркнула этой подписью его из своей, ставшей вдруг безрадостной и безвкусной жизни. И очнулась от этого состояния серого существования, лишь почувствовав первые, уверенные движения ребенка внутри себя.

Серая жизнь Омелии вновь наполнилась смыслом и яркими красками. Все, что она делала потом, все чего добилась, она делала ради нее, ради своей дочки.

Одиночество уже давно не пугало, превратившись из страха юности в осознанный выбор зрелой женщины. Оберегая остатки того хрупкого и ранимого, что еще оставалось в Омелии, от жестокой к наивным девочкам реальности, надежной, почти непроходимой полосой отчуждения.

Омелия решительно встала, вытерла следы недавних слез и отправилась организовывать 158 пассажирских мест на космическом корабле, для дикого племени не-землян эйкуранов.

***

– Зачем вы позорите мать?

Будущая дочь стояла на пути и откровенно злилась.

– Чем же я ее позорю?

– Мама не терпит проявления слабости, а вы! Вы довели ее до слез, а потом еще и утащили на руках на глазах у всех!

– Ну во-первых, до слез ее довел не я, а ее тонкая душевная организация, - девчонка фыркнула, явно считая, что я издеваюсь, - а во-вторых, привыкай!

Рявкнул так, что даже дед бы позавидовал.

– Она все равно не выйдет за вас замуж! Вы ей совершенно не подходите! Ей нужен сильный, надежный человек рядом, а вы, вы... Вы бесполезный, легкомысленный, смазливый чертов фей!

Не фей, а нимф! Это же огромная разница. Но с девочкой контакт придется налаживать в любом случае.

– А ты не думала, о том, что твоя мать может и не знать, что именно ей нужно? Иначе, если бы знала, с ее решительным характером, разве не была бы уже давно замужем? Она боится, Элен, боится верить в любовь и это так же очевидно как то, что такая женщина как твоя мать не должна быть одна.

Элен смотрела исподлобья, видимо мысль о том, что мать может чего-то бояться, не приходила в ее голову. Чтож, пусть подумает, она умная девочка, может до чего-нибудь и додумается. К сожалению, разговор наш пришлось на этом закончить по причине божественного явления любимого дедули. Переодеваниями великий антрополог себя утруждать не стал, так и прибыл в шкуре на голое тело, босиком и с церемониальным жезлом в руке.

– Невеста где?
– Вместо приветствия спросил дед.

– Там, - кивнул на комнату с единственной доступной связью с материком. Омелия, строго нахмурив брови, что-то яростно доказывала своему невидимому собеседнику.

– А я вам говорю, что это не обсуждается! Как хотите так и решайте, но места должны быть!

Омелия почти кричала и на нас даже не обернулась. Дед, нисколько не смутившись таким пренебрежением, развернул опешившего полковника к себе лицом, а к собеседнику на экране боком, ухватил за подбородок, накрыл второй пятерней живот и замер на пару секунд.

– Нормально, еще десятерых нарожать сможет. Можно брать. Когда свадьба?
– Без промежутков между фразами выдал дед, и тут же легко уклонился от мощного хука справа. Шагнул в сторону, покачал с осуждением головой, - а что она у тебя такая нервная? Довели бабу, - неодобрительно покачал головой, почему-то смотря с осуждением именно на меня.

– Омелия, познакомься, это дедуля, он всегда такой грозный когда бабули нет рядом, - не удержался от шпильки я.
– Если он будет вести себя в том же духе, я позвоню бабуле и сдам его местонахождение. Поверь, это страшная месть, хочешь позвоним прямо сейчас?