– Спасибо за гостеприимство, но я вынужден откланяться, дела знаете ли, не терпят отлагательств.

– Конечно-конечно, не смеем вас задерживать, - ответила в тон мне девушка, а затем кивнула кому-то за моей спиной. И лишь тогда я почувствовал опасность.

Почти сутки без сна, много физических нагрузок, нервы и переживания... испуг в конце концов... не знаю чем объяснить дальнейшее, но оборота я сдержать не смог. Спину стянуло знакомой болью, мышцы скрутило спазмом и за спиной, под звук рвущейся одежды, развернулись крылья.

Понимая, засветился по самое... не могу, рванулся и я, но явно не успевал. Женщина, стоявшая на пороге была слишком близко, а я и не заметил ее появления, увлекшись рассматриванием своего лица с подписью «Особо опасен» на пол экрана.

Удар электрошокером в шею стал финальным аккордом этого сумасшедшего дня. «Какая красивая», - промелькнула мысль и я опять провалился в тьму.

– Это я удачно зашла...

Полковник Гард окинула помещение спокойным взглядом, уделив особое внимание смущенной девушке.

– Элен, общий сбор для кого объявлен? Почему вы все еще здесь?

– Разбирались с этим, - Элен потыкала острым носом туфельки ребра невезучего «засланца», - сначала думали наш, потом что из полиции, а оказалось он вообще не понятно кто и как убийца разыскивается.

Полковник уже внимательней посмотрела на валяющееся тело. Очень дорогая одежда, идеальные черты лица, криво обрезанные волосы до плеч и само тело, спортивное, тренированное. Розовые крылья исчезли.

Розовые... мать его!

– На смазливых ночных бабочек потянуло, Элен?

– Ну маааам!

– Не мамкай! Быстро прибрали за собой и бегом на эвакуацию, - внезапно изменившимся голосом рявкнула полковник. Детки засуетились, приводя помещение в первозданный, запущенный «непосещаемый годами» вид. А полковник Гард взвалила бесчувственное мужское тело на широкое плечо, чуть накренилась, и пошла к последней оставшейся капсуле подземной железной дороги.

***

Самое страшное, что со мной случалось за всю мою жизнь, было узнать о том, что я не чистокровный человек.

Более того... почти вся моя многочисленная семья - не люди. Узнал я об этом самым болезненным из возможных в юности способов, который моя добрая бабушка назвала - «натыкать носом в собственную лужу» по аналогии с воспитанием собачьих детенышей... Но начну по порядку.

Националистические настроения издавна поощрялись на матушке Земле. Казалось бы, они должны были остаться в далеком прошлом. Ведь, чем дольше существовало человечество, тем шире открывались горизонты одного отдельно взятого индивидуума.

С приходом эры межгалактических перелетов и появлением представителей внеземных цивилизаций горизонты расширились так, что большинству землян, видимо, захотелось их хоть немного сузить... Например, закрыть границы обратно, а лучше просто по старинке перестрелять к чертовой бабушке наглых понаехавших не-землян. Ну или хотя бы цивилизованно прикрыть в резервациях.

Вот этой замечательной идеей и поделился я на семейном обеде лет эдак в двенадцать, приехав на каникулы. С гордостью рассказал, что был принят в антивнеземную ячейку Юных патриотов, тайно проводивших агитацию при храме и даже успел добиться похвалы старшего за активную политическую позицию и нетерпимость к иным.

Дальнейшие события оказались для меня полной неожиданностью. И хруст стеклянного бокала, раздавленного дядиной в рукой, и последующая, первая в жизни порка, в исполнении дуэта - отец и его ремень. И разочарование в глазах матери, наблюдающей за воспитательным процессом и не сделавшей ни одной попытки остановить экзекуцию.

Ломало меня с пол года. Привыкнуть к мысли, что и сам отношусь к нелюдям оказалось сложно и неприятно. Пожалуй, не будь в нашей большой семье малышей с их детской наивностью и чистотой, мне было бы сложнее. Но смотреть в эти чистые глаза и продолжать ненавидеть себя, а значит и их, за собственную суть, оказалось невозможным.

Последние годы ситуация на Земле только ухудшалась. Но я особо не придавал этому значение. Я перерос свой детский максимализм, рано или поздно перерастет и человечество.

Не переросло. Просто не успело.

***

– А вот и наш душегуб очнулся, - раздалось радостное над ухом, - открывай глаза то, Иоанн Венидиктович... кхе-кхе... Томпсон... надо же как тебя родители не любят...

Абсолютная ложь. Родители меня любили безмерно! Как и я их.

Я в наручниках, заботливо пристегнутый ремнями безопасности, полулежал в мягком кресле подземки. Тускловатое «ночное» освещение вагона позволяло рассмотреть женьщину вертевшую в руках мои документы. Под синим взглядом спокойных глаз хотелось суетиться. Проверить все ли впорядке с одеждой, прической, галстук поправить наконец...