– Утилизированным.

– Да уж, утилизированным, что это за термин такой? Я вам не мусор какой-то. Пусть я не идеальный, возможно, даже никчёмный, но я человек и не позволю с собой так обращаться!

– Это неважно, конечно, в лесу нас будут искать чуть дольше, но от всевидящего Зарууна не скрыться.

– Кто это?

– Искусственный интеллект, он полностью управляет планетой.

– Я думал, вы ею управляете.

– Мы создаём законы, устанавливаем правила, а Заруун следит за их исполнением. Синхронизирует устройства, обеспечивает слаженность всей инфраструктуры. Благодаря искусственному интеллекту мы свободны от повседневных забот. Важно чтобы не было перемен, потому что перемены это…

– Нарушение закона, я помню. И что будет, когда нас найдут? – Алексей напрягся.

– Тебя, как опасного пришельца утилизируют, а меня подвергнут реабилитации. Говоря твоим языком, мне сотрут память и дадут новые знания.

– Это возможно?

– Почти, полностью память стереть не удаётся, существует что-то не подвластное физическим законам. Однако реабилитация помогает изменить личность.

– Так может ты уговоришь там, своих, чтобы мне, ну это… тоже стёрли память и всё-такое?

– Это невозможно.

– Да почему?!

– Ты это перемены, перемены это нарушение закона, – Баргоокса повела плечами.

– Вот заладила, – Алексей по дну оврага заходил взад-вперёд. – Ну, не бывает так, что ничего нельзя сделать, всегда есть выход.

– Конечно, выход есть, мы можем сдаться.

– Сдаться это не выход, – Алексей провёл большим пальцем по шее, – я имею ввиду как-то выкрутиться, чтобы все остались довольны. Ты получишь волшебный белок, я вернусь домой.

– Невозможно. Можешь пока гулять под соснами, греться на солнышке… счастливчик, – Баргоокса вздохнула.

– Ну, уж нет! Так не бывает! – Алексей, забыв об осторожности, повысил голос. – Нет безвыходных ситуаций! Вы ведь здесь тысячи лет так?

– Гораздо дольше.

– Значит, остались какие-то прежние здания, ходы, ну хоть что-нибудь от старого мира?

– Всё давно разрушилось, уничтожено, или переделано, хотя… – Баргоокса задумалась.

– Что хотя? – Алексей затаил дыхание.

– Старая канализация, та, что существовала до появления глазроонов, она, вероятно, проходит под всеми зданиями.

– Так чего ждём? Идём скорее!!

Алексею хотелось действовать, энергия кипела и требовала выхода. Он вдыхал чистейший воздух, смотрел на прекраснейшую девушку и чувствовал себя готовым на подвиги.

– Может она давно затоплена, – Баргоокса робко поднялась.

– Надо проверить! – Алексей за рукав потянул Баргооксу.

– Хорошо, идём, это должно быть где-то здесь…

Они двинулись по дну оврага.

Баргоокса шла впереди и внимательно изучала землю под ногами, Алексей плёлся следом, распинывая старую листву и сухие ветки.

Шагах в десяти от Баргооксы овраг пересёк полосатый бурундук, налетел порыв ветра и деревья пригнулись, зашумела листва.

– Как же хорошо!.. – Алексей огляделся вокруг. – Ну, почему так всегда? Стоит найти нечто стоящее, как сразу оказывается, что это недоступно, закон, дорого, долг, патриотизм? Отчего нельзя, просто наслаждаться жизнью и делать, что хочется, а не что от тебя ждут или требуют?

– Может всё проще? – Баргоокса шагала осторожно и внимательно глядела под ноги.

– Проще?..

– Да, проще, ты просто не умеешь ценить настоящее, оглядываешься в прошлое, заглядываешь в будущее, но забываешь жить настоящим. Впрочем, тебе и некогда жить, ведь ты сроишь планы на будущее. Первое чему учит бессмертие это ценить мгновения настоящего, для бессмертного бога нет ни прошлого, ни будущего, есть лишь настоящее.

Алексей налетел на Баргооксу.

– Это здесь, – она смотрела под ноги.

– Ничего не вижу, – Алексей опустился на колени и руками разгрёб листву.

Под тонким слоем рыхлой чёрной земли пальцы нащупали металл, Алексей подобрал толстую короткую ветку и с её помощью вычленил в земле ровный колодезный люк.

Сунул ветку в выемку, приподнял, но ветка обломилась, люк тяжело рухнул обратно.

– Сейчас, – Алексей поднялся и пробежал вперёд.

Шагах в двадцати нашёл длинную толстую палку.

«То, что надо!»

Вернулся к люку, осторожно поддел, чуть приподнял и в образовавшуюся щель просунул палку. Отдышался.

– Сейчас, сейчас… – он взялся за металлический край, больно упёрлись колени, металлическая крышка откатилась и глухо плюхнулась на землю.

Комочки сухой земли и листва с шорохом посыпались вниз.