Ваня-Крюк и Егор-рыбак спорить и ругаться перестали – когда надо работать, они подбирались и забывали о разногласиях. Егор даже не замечал, когда Иван начинал командовать. Но на отдыхе припоминал все обиды, и ругань возобновлялась.

Сержа события этого дня будто и не касались – кок самозабвенно провёл на камбузе всё утро, он пропах рыбой, морской травой и разнообразными ароматными специями.

Синее безоблачное небо радовало глаз, слабый морской бриз лениво шевелил листья ясеней на берегу. Пока Арсений договаривался со Стефаном, навигатор прошвырнулся по рынку. Прикупил всякой мелочи, нужной в хозяйстве, поглазел на девчонок. Полдня гулял, наслаждался хорошей погодой и солнышком.

Заодно побывал в Панораме обороны Севастополя. Когда-то в здании был музей героической обороны города, а теперь в нём торгуют барыги. Роман мечтал, что когда-нибудь их выгонят отсюда и воссоздадут музей. Здесь он купил новую рубашку. Цветастую, как и любил. Всегда покупал себе что-нибудь из новых вещей перед предстоящей работой, это уже стало традицией. И рубашек разных цветов накопилось уже солидное количество. Сдать, что ли, половину Стефану?

Они вернулись на «Медузу» почти одновременно. Капитан остался доволен сделкой. От вчерашних мрачных мыслей не осталось и следа. Глаза его блестели – заказ попался хороший.

– Ну, Ромка, живём! Ночью отходим, как обычно. Экспедицию для дайверов проведем. Семь футов нам под килем! Он пятьдесят процентов заплатил! Бабки, как говорится, на бочку! Остальное, когда вернёмся.

Арсений выложил на стол несколько денежных пачек и кошелей, в которых звякнули серебряные монеты.

– Последняя пятница месяца завтра, – заметил Роман. – Что ты на это скажешь?

– Ерунда! Совпадение!

– Дайверов где встречать?

– На выходе из Балаклавской бухты, на западном берегу. Ночью их там высадит фелюга.

Роман, выдернул из пачки пару купюр и положил в карман. Сеня открыл ящик и сгрёб туда деньги. Сейфом он никогда не пользовался, доверял экипажу.

На палубе привычно переругивались Егор и Иван. Из камбуза тянуло жареной рыбой.

– Эй, команда, снимаемся с якоря, паруса ставьте.

Спорщики вмиг престали ругаться и принялись за работу.

«Медуза» подняла якорь и, расправив, как крылья, гафельные паруса, отошла в море.

– А ты видел этих парней? – принялся выпытывать дайвер.

Капитан раскурил трубку и стоял, широко расставив ноги. Трубка дымила так, что можно представить, будто начался пожар.

– Нет, не видел. С подводными археологами будем работать, вот и всё, что я знаю.

Табачный дым попал в глаз, Роман зажмурился и отвернулся.

– Ну и табачище, как ты куришь такую гадость! Археологи, говоришь? Тогда, наверное, наша рабочая глубина их не устроит. В мёртвую зону попрутся. Глубина – ого-го! С обычным аквалангом не полезешь! Там ребризер нужен.

Ребризеры, или изолирующие дыхательные аппараты помогали экономнее расходовать кислород в баллонах, благодаря этому можно очень долго находиться под водой, что позволяло опускаться на большие глубины. Достигалось это за счёт того, что выдыхаемый углекислый газ поглощался специальным химическим составом, обогащался кислородом и снова подавался на вдох. Но навигатора больше беспокоило, что в сероводородном слое мёртвой зоны его жабры будут плохими помощниками. Никакими.

Мёртвая зона в Чёрном море начиналась примерно с глубины сто пятьдесят метров. Это бескислородные сероводородные воды, где не было ничего живого. И археологов манило туда то, что, начиная с этой глубины все утонувшие корабли оставались законсервированными. Сотни лет пролежали они на дне Чёрного моря, в мёртвых водах, и не сгнили, ведь их не точили черви, не разлагали бактерии. Многие сложили головы, чтобы подержать в руках артефакты, которым давно уже пора исчезнуть.

Пришельцы умели приспособляться к новым условиям жизни, и те туда не лезли, ведь в мёртвой воде невозможна обычная органическая жизнь.

В любом случае там придётся работать без дельфина. Яшка, в отличие от своих собратьев-афалин, умел держаться под водой значительно дольше. Если дыхательные паузы обычных афалин составляли около пяти минут, а некоторые особи могли обходиться без воздуха до получаса, то Яшка на одном вдохе держался около часа. Но в бескислородную зону его брать не было смысла. На такой глубине от него не будет никакого толку, ни о какой работе не могло быть и речи.

Арсений стоял у штурвала, сдвинув фуражку на затылок, и внимательно следил за берегом. Корабль, чуть накренившись, делал поворот, гики и гафели обоих мачт поскрипывали, ловили парусами ветер. Вскоре крен выровнялся, и шхуна пошла в крутой бейдевинд вдоль изрезанного заливами и мелкими бухточкам берега.

Мимо пролетел лёгкий моторный корвет рабнадзора со скатанными парусами. Капитан помахал рукой, с корвета в ответ что-то прокричали.

– А завтра, не приветствовать нас будут, а палить по нам изо всех орудий. Фу, жабодав прибрежный!