– Понимаете, за что вас будут судить? – бесстрастно выводя на листке нужные фразы, и обращая на меня не больше внимания, чем на трещину в своем столе, дознаватель произнес полагающийся по протоколу вопрос. Его не в меру нахальный напарник сопел неподалеку.

– Понимаю, – уверенно кивнула. – За желание накормить детей.

На меня уставились два недовольных карих глаза, терявшихся на широком одутловатом лице.

– За нарушение пункта два параграфа один указа графа Иктиона от прошлого года! Кража из графских запасов считается преступлением против королевской власти и карается смертью.

Сделала вид, что прониклась. Какой смысл? Все равно мне отрубят голову, вне зависимости от дальнейших вопросов и моих ответов.

– Кто был с вами?

– Никого. Я проникла на склад одна, – соврала и глазом не моргнув.

– Вот как, – недовольно крякнул мужчина, отпив кофе. – А куда делись, – он склонился над протоколом и зачитал, – «две булки пшеничного хлеба, копченый окорок, пуд гречневой крупы и вяленый лещ?».

– Вяленого леща кто-то из ваших утащил. А остальное я съела.

– Съели? – посмотрев на меня, как на полоумную, переспросил дознаватель.

– Жрать хотелось, аж кишки сводило, – развела руками, нахально улыбаясь напоследок.

– Пуд гречневой крупы?

Утвердительно кивнула, и глазом не моргнув.

– И когда же вы успели, любезная? Стражники вас сразу заприметили и начали погоню!

– На бегу, – с трудом подавила желание закинуть ноги в грязных ботинках на стол дознавателя и попросить кофе. Несмотря на то, что я не пила кофе, перед смертью хотелось позволить себе какую-нибудь неслыханную наглость.

– Я вам не верю, – холодно отчеканил дознаватель.

– Да на здоровье.

– Кого вы покрываете? Кто помогал вам расхищать королевское имущество?

– Повторюсь, я все сделала сама и съела, пока спасалась от ваших стражников.

– Вы физически не смогли бы унести все это одна!

– Вот поэтому и пришлось съесть по дороге! Мы, женщины, знаете ли, такие обжоры, когда волнуемся. Не верите, у жены спросите!

Мужчина рефлекторно и с грустью провел по запястью левой руки.

– Ну, хотя да. С вашей внешностью да в таком возрасте кто позарится…

Недовольно стиснув зубы, дознаватель бросил протокол в папку с моим именем и, откладывая ее в сторону, неспешно и с удовольствием обозначил:

– Вы обвиняетесь в неоднократных кражеских преступлениях против королевской власти. Доказательства неоспоримые, свидетели надежные, а потому дознание окончено без судебного следствия. Мой приговор – казнь путем отрубания головы завтра на центральной площади в полдень. Уведите ее.

На этом правосудие завершено. Именно так. Все просто. Две буханки хлеба, окорок и гречка, которых младшей группе монастыря богини свободы Де’кри хватит лишь на пару дней. После этого кто-то другой рискнет головой, чтобы прокормить малышей. Мне удавалось успешно убегать от стражников на протяжении трех лет. Они примерно знали, кто крадет запасы графа, но не пойман с поличным – не вор. Если бы не появление королевского адаптанта в наших краях, того самого, одного из десяти, мне бы и в этот раз улыбнулась удача. Но он прибыл именно по мою душу, ведь графа не устраивали постоянные кражи из своего хранилища из-за которых, якобы, и королевство беднеет.

Вот оно – последнее пристанище. Узкая кровать с матрасом и грязной подушкой, бетонный пол, небольшое окошко, из которого, сквозь решетку, доносился легкий ветерок. С наслаждением впитала аромат вечерних трав, прочитала короткую молитву богине и развалилась на кровати. Перед казнью следует хорошенько выспаться.

Говорят, знание точной даты смерти меняет. Но не в том случае, когда ты живешь с верой. Воспитание в монастыре имело свои плюсы. Я верю в Богиню свободы и верю, что смерть лишь начало новой жизни. Освобождение. В мире Суэлии для меня не было радостей. Каждый день – борьба за выживание. Каждые несколько дней – очередной умерший от голода ребенок на руках. Раз в неделю – организация побега из тюрьмы для попавшихся на краже друзей. Иногда получалось успешно, но чаще всего – не очень. Рука палача несла неотвратимое возмездие. Возмездие. Я усмехнулась и, очередной раз, помянув недобрым словом наследника трона – Кирана даст ир Дюпри, помолилась за душу почившего пять лет назад рея Не-Рхи даст ир Дюпри.

– Ди! – донеслось сверху.

Сначала показалось, что я сошла с ума, но затем прислушалась и поняла, что меня зовут с улицы. Встала на бортик кровати и выглянула на улицу. Парни нерешительно мялись, не в силах спрятать трагическое выражение на лицах.

– Что за кислые рожи?

– Все плохо, да?

– Приходите завтра в полдень на мою казнь. Вы знаете, на все воля богини Де’кри.

– Но это несправедливо! – на глаза друзей набежали слезы. Для моего сердца не было ничего хуже, чем детские слезы. Могла снести что угодно: голод, лишения, боль, но не это.