Рванула в спальню, с возмущением наблюдая, что Колька никакой, невменяемый, даже обдолбанный. В тот момент стало страшно. Да, и моя подготовка не придавала сил. Именно в эту секунду видела себя слабой и никчемной. Другого не чувствовала, когда видела безумца, не контролирующего себя, избивающего жену с криками, что она своровала его деньги.

До сих пор вспоминая этот момент, меня бросает в жар и мгновенно обдает ледяной водой. Ни капельки не преувеличиваю.

Черт, я так хотела спокойной нормальной жизни, а вынуждена жить в дерьме… Других определений нет.

Опасаясь, что не справлюсь, схватила стеклянную вазу и ударила по голове брата. К сожалению, не помогло. Николай повернулся ко мне с яростью в глазах и пошел на меня, отталкивая в стену, занося удар.

Перехватила ремень, и мгновенно переключилась, отбрасывая страхи и панику в сторону. За считаные минуты дернула его на себя, а потом заехала кулаком по морде, разбивая губы. Потом еще, действуя молниеносно, четко выполняя правильные движения при нападении.

Брат рычал как бешеный, пытаясь ударить, и только благодаря его неуклюжести, заломила правую руку до нереального визжания и сбила с ног, вдалбливая лицом в пол.

Оторвалась по полной программе, продолжая знакомить с паркетом, чувствуя удовлетворение от его завываний.

«Заслужил, урод!»

Считаю, что братец мало получил, а все потому, что меня прервали. И кто же остановил?! Его жена, выдирая мои волосы, завывая, что я убийца. Визжала, что он ничего не сделал, и обещала засудить.

Невежливо откинула в сторону неуравновешенную истеричку, и принялась за дело.

Связала эту сволочь (Николая) своим шелковым поясом от халатика, вызвала полицию и написала заявление, объяснив всю ситуацию. Что возмутительно, Марина отказалась подавать жалобу, сказав, что все хорошо было, и это я накинулась на ее любимого мужа. Плакала и причитала, обещая обратиться в суд за справедливостью.

В общем, попросила нормальных мужиков в форме выкинуть братца из моего дома, показав документы на квартиру, а этой твари показала на дверь, заявив, что только дети могут остаться. Ее не желаю больше видеть.

Неадекватная баба отказалась, но после предупреждения, что даю ей десять минут на сборы, а потом за волосы выкидываю в грубой форме, живенько принялась собираться.

Да, сорвалась! Понимаю и не жалею… Моя точка кипения наступила.

Забрала ключи у всех, и пригрозила никого в мой дом не пускать. Была в бешенстве, трясло неописуемо. Марина обозвала меня последними словами, сказав, что будет жаловаться, за что получила по морде и сразу успокоилась. Невольно сделала вывод, что для нее это норма.

Через полчаса она с двумя сумками отправилась ночевать к подруге, даже не посмотрев на детей, находящихся в моей спальне. Про брата даже неинтересно было знать, а мать только ревела, повторяя о моей бесчувственности, жестокости и подлости.

«Ничего нового… Все как обычно».

Когда вошла в кухню и увидела отца, меня всю затрясло. Он с пустым взглядом сидел на стуле, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило. Определив, что с ним совсем плохо, мгновенно рванула к аптечке, дрожащими руками доставая лекарства. Не мешкая, по громкой связи вызвала скорую, умоляя их поторопиться.

Бросив трубку, кинулась к родному человеку, выполняя точечный массаж. Он эффективнее любых лекарств и практически сразу снимает боль и дискомфорт, нарушения дыхания и дурноту, если они есть. Как только здоровье отца подкосилось, ходила на курсы, поэтому не терялась, зная, что это поможет.

Бригада приехала сравнительно быстро. Уже уезжая вместе с ним, задержалась на выходе, и, повернувшись к матери, думающей о сыне, а не об отце, приказала никого не впускать либо она уйдет вместе с ними.

Да, так! По-другому она бы через пятнадцать минут впустила братца и его идиотку-жену, наплевав на мои просьбы.

Лишь через час отца увезли в кардиологическое отделение, а меня попросили идти домой. Отца отвезли в палату, воодушевленно заметив, что его очень вовремя привезли, а также правильно выполнили первую медицинскую помощь.

Не описать того состояния, когда сидишь в коридоре с больным родным человеком и ждешь очереди. Наблюдать, как ему становится все хуже и хуже, отчего он не может поднять руку, не сказать и слова, и от этого тебя всю потряхивает. Наплевав на все, устроила грандиозный скандал и через десять минут папу уже приняли, напоминая мне, что всем плохо, а я себя ужасно веду. Ничего не хотела понимать, только видела родного человека, с ужасом осознавая, что могу его потерять.

Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны учитывать степень состояния больных. В очереди находились не все в таком тяжелом состоянии на грани смерти: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли.

Еще как назло все врачи были на операциях. На тот момент меня данное сообщение еще больше вывело из себя. Я была похожа на оголенный нерв, везде отмечая беспредел и жестокость, обещая, что с потрохами сожру всех виновников, если отец умрет в облупленном коридоре отделения скорой помощи.