Потом объекты сломали строй и разделились на четыре группы по четыре единицы в каждой. Через минуту они снова перестроились и продемонстрировали маневры, какие по нашим учебниках просто невозможны. Мгновенно остановились на скорости в З000 миль (более 4800 километров) в час. Потом опять начинали движение с моментальным ускорением. В диаметре они были по 150–180 футов, а в высоту — 20–30 футов.

Когда мы вновь встретились с НЛО, их было пять. Только они вели себя иначе: двигались, колебались вверх и вниз, полностью игнорируя законы аэродинамики и полетов, которые изучали мы.

Вскоре произошла третья встреча. В какой-то момент мы услышали приказ изменить частоту радиосвязи. Когда я поймал ее, то услышал в наушниках незнакомый голос, который отвечал на вопросы, хотя никто из нас ничего не спрашивал.

Позже, уже когда мы приземлились, полковник сказал, что вопросы задавал он. «Я спрашивал не голосом, а мысленно», — сказал он.

Первым его вопросом был: «Верите ли вы в Бога? Ответ слышали все: «Мы верим во всемогущую силу Вселенной. Вы должны осознавать, что есть 150 миллиардов других миров».

На другой вопрос: «Кто вы? Откуда вы прилетели?» — ответ был следующим: «В наши эскадрильи входят индивидуумы с планет, которые вы называете Венера, Юпитер, Меркурий, Марс и Сатурн…

Полковник предупредил нас: «Можете сказать, что видели НЛО. Но никому ни слова о связи по радио».

Морально, психологически мы не были готовы к тому, что произошло.

Мы хотели только одного — уехать куда угодно, лишь бы не участвовать больше в сверхсекретной миссии. Нам дали успокоительное лекарство и освободили от дальнейшего участия в «специальном задании».

Двумя месяцами позже полковник позвонил мне по телефону и пригласил к себе домой. У него я встретил двух других пилотов. Полковник заметно нервничал, не переставая шагал по комнате. Наконец он заговорил: «Та радиосвязь не была первой. Она была первой лишь для вас, потому что вы стали ее свидетелями». Потом он поведал нам кое-что из своего опыта. Конечно, это не было даже десятой частью того, что он знал. Но и это нас ошеломило.

Во время одного из полетов, когда полковник первый раз беседовал с пилотами инопланетных кораблей, они информировали его, что организовали для него встречу на борту одного из НЛО. Она состоялась в небольшой пустынной долине в 18 милях за Фениксом в штате Аризона. «Летающая тарелка» диаметром примерно 150 футов стояла на земле на трех опорах. Прежде чем полковник вошел в нее, ему вручили небольшой металлический диск — он должен был держать его между ладонями на уровне живота, чтобы не пострадать от силового поля, окружавшего НЛО.

На борту полковник был представлен Учителю, которому он сразу стал задавать вопросы: «Зачем они прилетают на Землю? Что можно ждать от будущего?» и т. д. «Мне ответили, — делился с нами полковник, — что они были ответственными за нашу планету, будущее которой не внушает оптимизма. Наша планета считается временным, в некотором роде переходным местом жительства, куда посылают прежде всего тех, у кого есть серьезные проблемы, требующие решения. Они так же подтвердили мне достоверность теории перевоплощения».

Затем Учитель сказал, что грядет новая эра, влияние которой уже сказывается, но которая полностью даст о себе знать к 2000 году. В качестве прелюдии следует ожидать многочисленные политические мутации, а также религиозные и социальные революции. От обитателей Земли, по словам Учителя, исходит излучение исключительно негативного характера. «Мир Земли материалистичен, он перестал быть целью духовной жизни», — говорил Учитель.

Полковник добавил, что, насколько он понял, земляне, похоже, получили своего рода лицензию на самоуправление.

Когда полковник попросил объяснений по поводу того, что мы называем словом «карма», Учитель ответил ему:

«Перевоплощение столь же просто, как начальная школа. В нее поступают, учат то, что надо выучить, и по окончании года сдают экзамен. И тогда происходит одна из следующих трех вещей. Первая — сдают экзамен и переходят во второй класс, где есть больше возможностей для учебы. Вторая — не сдают экзамен, и нужно повторить год. И третья — с теми, кто весь год избегает посещать классы и в час экзамена ударяется в бегство. В этом случае ученики должны оставаться в стенах школы сотни, может быть, тысячи лет, прежде чем достигнут такого уровня сознания, который позволит им снова попытаться сдать экзамен».

Учитель сказал также следующее: «Дети — ваша единственная надежда». Однако в четыре года они уже подвержены влиянию ваших предрассудков, недоверия, ненависти и эгоизма до такой степени, что уже стоят на неверном пути. Мы же начинаем воспитывать детей с трех месяцев — в 15 лет они уже специалисты в области телепатии…»

В 1957 году я вернулся в Коннектикут. Двумя годами позже получил от полковника телеграмму. Он находился в аэропорту Уайтплэйнс и сообщил мне свой номер телефона. Я тотчас позвонил ему. Он предложил встретиться и сказал, что должен сообщить мне нечто очень важное. Когда я приехал, полковник выглядел заметно взволнованным, но довольным. «Я решил, — сказал он. — Ухожу с ними!» — «Вам не страшно?» — спросил я. «Ни капли, — улыбнулся он. — Наоборот, я самый счастливый человек на свете. Жду этого момента, как ребенок, ждущий прихода Деда Мороза…»