– Нет, Кэтрин, это не фантастика. – Граф замешкался, а затем продолжил свои признания: – Мы действительно изобрели волновую машину перемещений во времени. Просто не думали, что наш эксперимент даст такой результат. И так скоро.

И Томас нежно погладил Катю по щеке.

– Значит, это был эксперимент? – Катерина удивилась, но тут же осознала сказанное графом и разозлилась на него.

– Да, это научный опыт, в котором участвую я, Аргайл и маркиз Вейн. Мы несколько лет готовили расчеты, в течение года создавали машину, а несколько месяцев назад начали эксперименты по перемещению… – объяснял граф, сильнее сжимая девушку в своих объятиях.

– Значит все, что говорила твоя мать – правда? Ваша безумная троица тут эксперименты ставит и вытаскивает порядочных девушек из своего времени. А потом сами же обвиняете в шпионаже. – Катя ударила графа кулачком в плечо.

Тот ойкнул, но объятий не разжал. Этот экспериментатор еще и улыбался.

– Чему ты радуешься? – возмущалась Катя. – Ну-ка, верни меня домой!

– Не могу, – покачал головой Стрэтмор.

– Почему? – искренне удивилась девушка. – Томас, родненький. Ну, пожалуйста.

Она прильнула к широкой груди графа, губы скользнули по мужскому подбородку. Стрэтмор судорожно вздохнул и проговорил:

– Я не могу тебя вернуть, потому что не знаю как. Возможно, машина сломалась. Мы экспериментировали с перемещением мышей и небольших предметов, которые исчезали в волновой воронке. Но мы не понимали, достигли они заданных координат или нет. И до сих пор мы не могли проверить обратную связь. То есть к нам никто не возвращался. И с крупногабаритными предметами мы еще не сталкивались…

– Ах, с крупногабаритными! – вновь разозлилась Катя и попыталась отстраниться от графа. – Ну, я тебе покажу эксперименты, ученый недоделанный.

Девушка начала вырываться из крепких объятий, барабаня кулачками по широкой мужской груди. Но с удивлением заметила, что сэр Томас ее не отпускает, а смотрит с восхищением. Более того, он все ближе притягивал девушку к себе, шепча ей на ушко признания:

– Прости за то, что наговорил тебе утром в парке. Я вел себя глупо. А ты… ты открытая и такая страстная, Кэтрин. Всю ночь не мог от тебя оторваться. Я не верил, что могу испытывать подобные чувства. Поэтому я тебя не отпущу!

Граф шептал свои признания, а его руки уже расстегивали шубку. Наконец он освободил девушку от верхней одежды. Мужчина покрывал порывистыми поцелуями лицо и шею «жены», а затем рывком посадил ее к себе на колени и с жадностью впился в мягкие губы поцелуем. Катя даже не успела возразить, потому что ласки и объятия «мужа» напомнили о проведенной ночи, разжигая новый огонь желания. Граф целовал ее страстно, горячо – заигрывая и дразня. Наконец, Катя сдалась, и их языки сплелись. Девушка застонала, побуждая графа к дальнейшим действиям. Мужчина нежно погладил ее грудь сквозь ткань платья и попытался расстегнуть многочисленные пуговки. После неудачной попытки его рука бесстыдно сместилась на девичье бедро.

– Что ты делаешь? – пробормотала Катя, млея от нежных поцелуев и от возбуждающих прикосновений.

Она была не в силах сопротивляться. А то, что они находились в двигающемся экипаже, придавало их ласкам особую пикантность.

– Шшш, – прошептал граф, поднимая юбку и выводя пальцами узоры на нежной коже – там, где заканчивался чулок с подвязкой, и начиналось изящное кружево панталончиков.

Уверенными движениями сэр Томас сминал тонкую ткань, а Катя чувствовала тепло, исходившее от мужских ладоней. В то время, как его губы целовали нежную шею, рука заскользила вверх по бедру, а пальцы отодвинули кружево нательного белья, подбираясь к заветной цели. Катя прислонилась затылком к твердому мужскому плечу и прикрыла веки. Она поерзала на коленях у графа, чувствуя бедрами довольно-таки внушительный предмет мужской гордости.

– Нет, дорогая, не двигайся, – попросил граф. – Сейчас все только для тебя.

Он лизнул мочку ее маленького ушка и одновременно с этим дотронулся пальцами до сокровенного, скрытого нежными складками кожи. Катя громко застонала, позабыв о том, что они в экипаже, и возничий может услышать. Девушка ощущала нарастающие волны удовольствия, когда граф касался ее опытными движениями, все больше распаляя и подводя к разрядке. Острая вспышка наслаждения пронзила тело, и Катерина выкрикнула: «О, черт, Томас!» А мужчина засмеялся. Может, он и не понял дословно, но общий посыл уловил. Граф убрал руку от ее чувствительного местечка и прикрыл оголенные девичьи ноги юбками, словно ничего и не произошло. Еще какое-то время Катя и Томас сидели в карете, не двигаясь. Он прижимал к себе девушку, покрывая шею нежными поцелуями, а Катя прислонила ладонь к его щеке, не в силах пошевелиться. Только сейчас она заметила, что экипаж больше не подпрыгивает на неровной дороге, а стоит на месте.

– А почему экипаж остановился? Мы приехали? – удивилась Катя.

– Мы уже давно приехали, Кэтрин, – улыбнулся граф, натягивая на плечи возлюбленной шубку и застегивая пуговки.

– Ой, как неудобно получилось, возничий, наверное, все слышал? – расстроилась Катя и, вспомнив свои громкие вскрики, засмущалась. – У меня это в первый раз в экипаже, такие необычные ощущения.

– В экипаже любопытно, но неудобно. Будет лучше, если мы переместимся в нашу спальню, там больше места для маневров, – заметил граф Стрэтмор.