Эпоха, последовавшая сразу за смертью Мухаммада, как станет очевидно, была бурным временем для мусульманской общины. Росла численность населения уммы и с поразительной скоростью увеличивались ее благосостояние и сила. Всего через пятьдесят лет после кончины Пророка крошечная община, которую Мухаммад основал в Ятрибе, разрослась за пределы Аравийского полуострова и поглотила всю огромную Сасанидскую империю в Иране. Полвека спустя она закрепилась в большей части северо-западной Индии, охватила всю Северную Африку и низвела христианскую Византийскую империю до положения чахнущей региональной державы.

Поскольку маленькая община арабских последователей Мухаммада превратилась в одну из крупнейших империй, которую когда-либо видел мир, ей пришлось столкнуться со многими юридическими и религиозными проблемами, которые прямо не упоминались в Коране. Если бы Мухаммад был жив, решение этих вопросов можно было бы передать ему. Но без Пророка постепенно становилось все труднее определять Божью волю по вопросам, которые выходили за рамки накопленных знаний и опыта группы арабских соплеменников.

В первую очередь умма, естественно, обратилась с предложением возглавить сообщество к ранним Сподвижникам Мухаммада. Как представители первого поколения мусульман Сподвижники, люди, которые скитались с Пророком и говорили с ним, пользовались авторитетом в принятии решений по юридическим и духовным вопросам благодаря непосредственному знанию жизни и учения Мухаммада. Они были живым источником хадисов – устных историй, передающих слова и дела Пророка.

Хадисы, поскольку они обращались к вопросам, не затронутым в Коране, стали незаменимыми в формировании исламского права. Однако на ранних этапах они были очень путаны и абсолютно не регламентированы, что делало установление их подлинности почти невозможным. Усугубило ситуацию то, что с уходом первого поколения общине пришлось все больше полагаться на рассказы второго поколения мусульман (известных как табиун), полученные ими от своих предшественников. Когда умерли представители второго поколения, община еще на один шаг отдалилась от знания истинных слов и деяний Пророка.

Таким образом, с каждым последующим поколением «цепочка передачи», или иснад, которая, как предполагалось, должна была установить подлинность хадисов, становилась все длиннее и запутаннее, поэтому менее чем за два века после смерти Мухаммада появилось уже около 700 000 хадисов, распространившихся на всей территории мусульманских земель. Большинство из этих хадисов, несомненно, были сфабрикованы теми лицами, которые стремились придать юридическую силу собственным убеждениям и практикам, связав их с именем Пророка. Через несколько поколений почти любая история могла получить статус хадиса, если кто-то заявлял, что ее истоки восходят к Мухаммаду. Венгерский ученый Игназ Голдзихер задокументировал многочисленные хадисы, которые были объявлены как полученные от Мухаммада, но на самом деле представляли собой стихи из Торы и Евангелий, строки из раввинских высказываний, древних персидских максим, отрывки из греческой философии, индийские пословицы и даже почти дословное воспроизведение «Отче наш». В IX в., когда исламское право уже было сформировано, существовало так много неправдивых хадисов, циркулирующих в общинной среде, что мусульманские ученые-правоведы несколько причудливо классифицировали их на две категории: ложь, рассказанная с целью получения материальной выгоды, и ложь по идеологическим соображениям.

В IX и X вв. была проделана значительная работа по просеиванию огромного числа хадисов, чтобы отделить те, что заслуживают доверия, от остальных. Тем не менее в течение сотен лет человеку, имевшему власть и богатство, необходимые для воздействия на общественное мнение по конкретному вопросу, и желавшему оправдать свои идеи, скажем о роли женщины в обществе, достаточно было просто сослаться на хадис, который он слышал от кого-то, а тот слышал от кого-то еще, кто, в свою очередь, слышал эту историю от Сподвижника, который слышал ее от Пророка.

Поэтому не будет преувеличением сказать, что весьма скоро после смерти Мухаммада люди, которые взяли на себя задачу по толкованию Божьей воли в Коране и воли Мухаммада в хадисах, люди, которые по совпадению считались самыми могущественными и богатыми членами уммы, были не столько заинтересованы в точности своих рассказов или объективности толкования, сколько стремились вернуть себе финансовое и социальное господство, которое потеряли вследствие реформ Пророка. Как отмечает Фатима Мернисси, следует всегда помнить, что за каждым хадисом лежит укоренившаяся борьба за власть и конфликтующие интересы, которые можно ожидать в обществе, «где социальная мобильность (и) географическая экспансия (были) повесткой дня».

Таким образом, тогда как Коран предостерегал верующих не передавать «богатство и собственность слабоумным (суфаха)», первые составители комментариев к Корану – все они были мужчинами – заявили, несмотря на предупреждения Корана по этому вопросу, что «суфаха – это женщины и дети… и они должны быть лишены права наследования» (выделено автором).

Когда богатый и знаменитый торговец из Басры Абу Бакра (не путать с Абу Бакром) объявил через двадцать пять лет после смерти Мухаммада, что он однажды слышал, как Пророк сказал: «Те, кто доверяют свои дела женщине, никогда не узнают благополучия», его авторитет как Сподвижника стал несомненным.

Мнение Ибн Маджи, хотя и противоречило требованиям, изложенным в Коране, стало бесспорным, когда он в своем собрании хадисов сообщил, что Пророк, отвечая на вопрос о том, какие права имеет женщина по сравнению со своим мужем, якобы заявил, что ее единственное право – получать еду, «когда вы сами едите», и быть одетой, «когда вы сами одеваетесь».

Когда Абу Саид аль-Худри поклялся, что слышал, как Пророк говорил группе женщин: «Я никогда не видел более глупых и слабых в своей вере, чем вы», его воспоминания не были подвергнуты сомнению, несмотря на тот факт, что биографы Мухаммада неоднократно представляли Пророка как интересующегося мнением своих жен и следующего их советам даже в военных вопросах.