Я подхватил её, прижал к себе и минут пять-шесть выбирал стул, чтобы усадить её поудобнее.

– Что случилось, моя милая?
– спросил я, медленно сгружая её с себя и оправляя на ней одежду на случай, если бы в ней был непорядок.

– Дядя Джордж, - сказала она, и в её красивых глазах показались слезы.
– Вандевантер.

– Я надеюсь, он не шокировал тебя непристойными или неуместными предложениями?

– О нет, дядя Джордж. Он слишком хорошо воспитан, чтобы делать такие вещи до свадьбы, хотя я ему осторожно объяснила, что вполне понимаю, какое влияние оказывает на поведение молодых людей гормональная сфера, и что я вполне готова простить его, если он не сможет этому влиянию противостоять. Но он держит себя под контролем.

– Так в чем же дело, Минерва?

– Ах, дядя Джордж, он расторг нашу помолвку.

– Это невероятно. Нет людей, которые друг другу подходили бы больше. Почему?

– Он сказал, что я... что я из тех женщин, которые говорят... говорят не то, что есть. Мои губы невольно произнесли:

– Лгунья? Она кивнула:

– Это мерзкое слово не слетело с его губ, но именно это он имел в виду. Только сегодня утром он смотрел на меня взглядом тающего обожателя и спрашивал: "Любимая, всегда ли ты была мне верна?" И я ответила, как всегда: "Как верен солнцу луч его, как верен розе лепесток ее". И тут у него глаза сузились и взгляд их полоснул меня как нож. Он сказал: "Так. Твои слова не соответствуют действительности. Ты меня дурачишь". Меня как будто ударили по голове, Я спросила: "Вандевантер, милый, что ты говоришь?" Он ответил: "То, что ты слышишь. Я в тебе ошибался, и мы должны расстаться навеки". И ушел. Что же мне делать? Дядя Джордж, что мне теперь делать? Где мне найти другого такого перспективного жениха?

Я задумчиво сказал:

– Вандевантер обычно не ошибается в таких вещах - по крайней мере последние месяца полтора. Ты бывала ему неверна?

У неё на щеках вспыхнул застенчивый румянец.

– Не по-настоящему.

– Насколько по-ненастоящему?

– Два-три года тому назад, когда я была всего лишь неопытной семнадцатилетней девушкой, я целовалась с одним молодым человеком. Я его крепко держала, но только чтобы он не убежал, а не потому, что он мне сколько-нибудь нравился.

– Понимаю.

– Это был не очень приятный опыт. Не очень. И когда я познакомилась с Вандевантером, я удивилась, насколько приятнее целоваться с ним, чем с тем, другим, раньше. Ну, и я, конечно, захотела проверить, что это так и есть. И при наших с Вандевантером отношениях я иногда - только в чисто научных целях, дядя Джордж, - целовалась с другими, чтобы ещё раз убедиться, как ни один из них сравниться не может с моим Вандевантером. Я могу вас заверить, дядя Джордж, что я им предоставляла возможность для поцелуев любого стиля, не говоря уже о пожатиях и объятиях, - и ни один из них, никогда, ни в чем не мог сравниться с Вандевантером. А теперь он говорит - я была неверна.

– Это смешно, - сказал я.
– Дитя мое, с тобой поступили нечестно.
– Я поцеловал её раза четыре или пять и спросил: - Видишь, ведь эти поцелуи совсем не так тебя радуют, как поцелуи Вандевантера?

– Давайте посмотрим, - сказала она и горячо поцеловала меня ещё четыре или пять раз с величайшей искусностью.
– Конечно, нет!
– заявила она.

– Мне надо с ним увидеться, - сказал я.

Тем же вечером я пришел к нему на квартиру. Он задумчиво сидел у себя в гостиной, заряжая и разряжая револьвер.

– Вы, - сказал я, - несомненно, замышляете самоубийство,

– Никогда, - ответил он с деланным смехом.
– С какой стати? Из-за потери фальшивого бриллианта? Из-за лгуньи? Я с ней отлично разобрался, скажу я вам.

– И скажете неправду. Минерва всегда была вам верна. Ни её руки, ни её губы, ни её тело никогда не соприкасались ни с чьими руками, ни с чьими губами, ни с чьим телом, кроме ваших рук, ваших губ, вашего тела,

– Я знаю, что это не так, - сказал Вандевантер.

– А я вам говорю, что это так, - настаивал я.
– Я говорил с этой плачущей девой долго, и она рассказала мне самый страшный секрет своей жизни. Однажды она целовалась с молодым человеком. Ей было пять лет, а ему шесть, и с тех самых пор её снедает неумолимое раскаяние за это мгновение любовного безумия. Никогда с тех пор не повторилась подобная недостойная сцена, и это мучительное воспоминание вы и обнаружили.

– Вы говорите правду, дядя Джордж?

– Посмотрите на меня своим проницательным и безошибочным взглядом, я повторю вам слово за словом, а потом вы скажете мне, правду ли я говорю,

Я повторил весь рассказ, и он удивленно сказал:

– Дядя Джордж, вы говорите точную и буквальную правду. Как вы думаете, Минерва когда-нибудь меня простит?

– Конечно, - сказал я.
– Покайтесь перед ней и продолжайте упражнять вашу проницательность на всех отбросах любой винной лавки, любого совета директоров и любого департамента, но никогда, слышите - никогда - не обращайте свои испытующие глаза на любимую вами женщину. Совершенная любовь - это совершенное доверие, и вы должны верить ей - совершенно.