Сегодня розовые.

Невинные.

Чертовски сексуально.

Она смотрела на меня, встречая мой взгляд, когда я замедлил поцелуй, спускаясь, направляясь к той ее части, которая изливалась в мой рот. Я обрабатывал кулаком свой член два раза в день, только вспоминая о ее вкусе. Теперь она здесь. Ожидающая. Трепещущая.

Влажнее, чем я, а я был в бассейне.

— Ты только и думаешь о том, как бы уложить меня в постель, — сказала она.

— Не только в постель. На пол. У стены. Через ручку от дивана.

— Джек.

— Я хочу увидеть, как ты кончаешь.

— Ч-что?

Я раздвинул ее ноги, тяжело дыша от ее разгоряченного тела. Она запаниковала против собственного желания.

— Я хочу смотреть, как ты кончаешь. Одного раза было недостаточно, Кисс. Двух раз тоже будет недостаточно. Если бы это было по-моему, я бы оставил тебя голой и извивающейся на моей кровати до того момента, пока мы оба не отключились бы от истощения. Потом я разбудил бы тебя, чтобы снова попробовать твои сладкие сливки. Ты поняла меня?

— Я… Я не могу.

— Ты не можешь кончить? — моя усмешка была предназначена не для того, чтобы успокоить ее. Я предостерегал ее, прежде чем поглотить. — Конечно, можешь, Кисс. Ты сильно кончишь, как только я задвигаю своим языком над этим маленьким клитором. Я немного пососу, заставлю тебя мурлыкать. Буду вылизывать весь мед из тебя, пока ты не закричишь мое имя, и я прощу тебя за то, что ты отвергла меня.

— Джек.

— Я хочу, чтобы ты кончила. Я хочу, чтобы ты отблагодарила меня стоном. Я хочу попробовать твое удовольствие. И я хочу владеть каждой пульсацией дрожи этой маленькой киски. Теперь тебе понятно? — мои пальцы вонзились в ее бедра. — И ты позволишь мне, потому что чертовски хорошо знаешь, что это все, о чем ты тоже думала.

Ее ноги распахнулись для меня. Эти розовые трусики оказались у меня на пути. Я бы перегрыз их, если бы не волновался, что случайно задену то, чему я планировал поклоняться, погрузиться, раствориться в момент чистого экстаза.

Мой член затвердел, угрожая взорваться. Нет времени стягивать материал. Быстрым движением пальцев я сдвинул его в сторону, обнажая тонкий маленький бугорок.

Лия задержала дыхание, пока я не дотронулся до нее между ног.

Она испустила удивленный вздох, как только мой язык ударился о ее клитор. Я накрыл ее лоно и лепесток своим ртом и смаковал ту ее часть, которую я хотел пробовать, трогать и трахать, пока мы не рухнем.

Она не нуждалась в поддразниваниях, и я ждал слишком долго, чтобы снова вкусить ее. Мои губы скрутились над ее клитором, и я сосал так же, как раньше, просто чтобы услышать, как гортанный стон превращается в полный паники при наплыве ощущений, волнений и удовольствия. Ее ублюдок-жених никогда не заставлял ее чувствовать себя также. Скажу больше, я знал, что ее пальцы не смогли воспроизвести это чувство, когда она думала обо мне в постели ночью.

Голова Лии откинулась назад. Ее бедра изогнулись. Теперь я понял, почему она так отчаянно хотела держаться подальше от меня. Она знала, что после того, как я поймаю ее,

никогда больше не отпущу. Нет, до тех пор, пока она, блядь, не растает в луже полученного оргазма и не выскользнет из моих рук.

Но даже в этом случае не станет легче трахать ее.

Со мной женщины становились истощенными. Задыхающимися. Мучающимися. Но я никогда не испытывал от этого удовольствия. Я никогда не хотел, никогда не наслаждался этим до Лии.

Но я мог бы весь день смотреть, как извивается эта женщина. Я бы затаил дыхание и закипал бы от исступления, а затем я позволил бы ей сжаться, в то время как обернул бы себя ее ногами. Я планировал трахать эту женщину, пока она была бы в бреду своего собственного желания.

Ночь непрерывного удовольствия.

Член, похороненный внутри сжимающей, капающей, умоляющей киски.

Наблюдая, как Лия кончает, и кончает, и кончает вместе со мной.

Черт, какого черта я всю жизнь участвовал в чемпионате, когда единственное, чего я хотел, это доставить этой женщине удовольствие от того, что мой язык стучит по ее клитору?

— Джек… — ее пальцы пробежали по своим волосам, схватили цемент и потянулись ко мне. Ничто не облегчит ее нужду. Один оргазм или сто, это не имеет значения, когда девушка хочет, чтобы ее трахали и трахали. — Я…

Она не должна была этого говорить. Я почувствовал это. Напряжение ее тела, сжатие этой прекрасной киски на моем языке. Она прошептала мое имя, но в моей голове это звучало громче, чем когда объявляли о моем входе на стадион в день игры.

Лия выгнулась, раскололась и взорвалась для меня, из-за меня, и ничто в моей жизни не выглядело так красиво, как эта женщина, наслаждающаяся подарком, который я ей дал.

Она опустилась на цемент, упираясь в прогретый бетон и позволяя своим ногам широко раскинуться.