Шрифт:
"Мистер Гешрон Джонсон!
Комитет рассмотрел заявку, и, учитывая ваши прежние заслуги, одобрил её. Ваша команда допускается к участию в международном забеге, который пройдёт через два месяца в городе Бискара, что во Французской Алжирии. С вашей стороны надлежит в течение недели после получения письма, подтвердить своё участие и предоставить данные о составе вашей команды. Напоминаем, что в случае победы, победитель получает в переводе на нашу валюту, приз в сорок пять тысяч долларов, из которых двадцать процентов будут перечислены организационному комитету.
С уважением, Председатель комитета конного спорта, мистер Алан Эберхайм."
"Забег? Скачки?" – я ничего не понимала. Но, постепенно, смысл произошедшего стал доходить до меня. Это в ожидании сего письма, мистер Джонсон носился как наседка, не пропуская ни одного визита почтальона. – "Это ваш шанс!", – сказал он мне тогда.
День клонился к вечеру, а я по-прежнему сидела в кресле, сжимая заветный клочок бумаги. Заслышав шаги приближающегося Вика, я, наконец, поднялась:
– Он прав! Это, действительно наш шанс!
– С кем это ты говоришь? – в голосе мужа сквозило беспокойство.
Бросившись ему на шею, я впервые за последние дни облегченно рассмеялась:
– Он дал нам шанс, понимаешь? Теперь, всё будет замечательно!
Глава 3
– Ты с ума сошла? Как тебе могло такое прийти в голову? О чём, вы со стариком, вообще думали? – голос Вика, ещё никогда до этого момента не срывался на крик. Чувствовалось, что он уже на пределе. Но, я не могла стоять и спокойно смотреть на то, как его нерешительность грозит разрушить все наши мечты:
– Вик, милый, да пойми же ты, у нас, по сути, и выбора-то особого нет. Те, кто пытался украсть Мухиба, непременно вернутся. Кто, по-твоему, будет следующим после Джонсона? Ты? Или я? Неужели, ты не понимаешь, что нам в любом случае нужно отсюда уезжать. И, куда мы отправимся? У нас нет ни денег, ни связей, да ещё и конь редкой породы, который постоянно привлекает к себе не нужное внимание. И не смотри на меня так, – я ткнула пальцем ему в грудь, – я ни в коем случае не соглашусь его продать. Слышишь? Ни за что!
Пыл Виктора стал постепенно стихать. Мои слова не были для него откровением, они отражали лишь реальную обстановку – нам нужно уехать!
Мысли мужа, были написаны на его лице. Он устал. Снова переезд, устройство на новом месте, начинание всего с нуля – всё это чрезвычайно выматывало. Он мечтал о другом – тишине, покое, большом собственном доме, куче ребятишек и солидной практике. Я понимала и поддерживала его, и потому выдвинула последний козырь:
– Вик, ты только подумай, в случае выигрыша, у нас будет целая куча денег! Мы сможем построить дом, о котором всегда мечтали! Старик Джонсон верил в Мухиба, поверь и ты!
Колебания на его лице постепенно стали уступать место решимости:
– Чарли, ты действительно этого хочешь? Пойми, пути назад уже не будет.
– Вик, мы справимся. Клянусь тебе, у нас всё получится!
***
Мы стояли в холле "Комитета" и ожидали, когда мистер Эберхайм примет нас. Симпатичная средних лет секретарша, окинув мимолётным взглядом Вика, сосредоточила всё своё внимание на мне. Оценивающе окинув меня с головы до ног, она, томно улыбнувшись и положив ногу на ногу, откинулась на стуле. Призыв в её глазах, говорил яснее любых слов. Я непременно бы расхохоталась, если бы не вынуждающие сдерживаться обстоятельства. Вик, заметивший перемену в поведении женщины, лишь хмыкнул, и постарался загородить меня собой.
Но, не тут-то было. Обойдя "заграждение" в виде моего мужа, она обратилась ко мне лично:
– Молодой человек, могу ли я предложить вам чего-нибудь?
Преодолевая смех, я уже было приготовилась предложить ей исчезнуть, но тут дверь отворилась, и мистер Эберхайм, лично завёл нас в кабинет. Пожав плечами на разочарованный взгляд секретарши, я вошла вслед за мужчинами.
Пока Вик и председатель обсуждали детали, я украдкой кинула взгляд на своё отражение в небольшом зеркале в золочёной раме, которое висело на ближайшей ко мне стене.
Готовясь к сегодняшней встрече, мне пришлось до неузнаваемости изменить весь свой облик. Женщинам не дозволялось участие в таких соревнованиях, как международные конные скачки. И, если вдруг раскроется мой обман, то дисквалификация последует незамедлительно. Помню, как в приюте, я всегда мечтала о длинных косах, но, к сожалению, для профилактики появления у нас вшей, всех девочек нещадно стригли "под тифозных". Сейчас, глядя на отросшие ниже плеч белокурые локоны, которые я считала своим главным украшением, мне нужно было решиться на то, чтобы вновь их остричь. Глубоко вздохнув, и зажмурившись, чтобы не передумать, я резко поднесла ножницы к первой пряди, когда услышала окрик Вика: