Шрифт:
– Нам все равно придется скоро остаться без него. Грег, когда начнется этот межзвездный прыжок?
– А я почем знаю? Может быть, мы так и будем лететь. Со временем мы достигнем цели. Не мы – так наши рассыпавшиеся скелеты. Но ведь, собственно говоря, возможность нашей смерти и заставила Мозг свихнуться.
Донован сказал не оборачиваясь:
– Грег, я вот о чем подумал. Дело плохо. Нам нечем себя занять – ходи взад-вперед или разговаривай сам с собой. Ты слышал про то, как ребята терпели аварии в полете? Они сходили с ума куда раньше, чем умирали с голоду. Не знаю, Грег, но с того времени, как снова загорелся свет, со мной творится что-то неладное.
Наступило молчание, потом послышался тихий голос Пауэлла:
– Со мной тоже. Ты что чувствуешь?
Рыжая голова повернулась.
– Что-то неладно внутри. Все напряглось и как будто что-то колотится. Трудно дышать. Я не могу стоять спокойно.
– Гм-м… А вибрацию чувствуешь?
– Какую вибрацию?
– Сядь на минуту и послушай. Ее не слышишь, а чувствуешь – как будто что-то бьется где-то, и весь корабль, и ты вместе с ним. Слушай…
– Да, правильно. Что это, как ты думаешь, Грег? Может быть, дело в нас самих?
– Возможно. – Пауэлл медленно провел рукой по усам. – А может быть, это двигатели корабля. Возможно, они готовятся.
– К чему?
– К межзвездному прыжку. Может быть, он скоро начнется, и черт его знает, что это будет.
Донован задумался. Потом сказал гневно:
– Если так, то пусть. Но хоть бы мы могли бороться! Унизительно ждать этого.
Примерно через час Пауэлл поглядел на свою руку, лежавшую на металлическом подлокотнике кресла, и с ледяным спокойствием произнес:
– Дотронься до стены, Майк.
Донован приложил ладонь к стене и ответил:
– Она дрожит, Грег.
Даже звезды как будто превратились в туманные пятнышки. Где-то за стенами, казалось, набирала силу гигантская машина, накапливая все больше и больше энергии для могучего прыжка.
Это началось внезапно, с режущей боли. Пауэлл весь напрягся и судорожным движением привскочил в кресле. Он еще успел взглянуть на Донована, а потом у него в глазах потемнело, в ушах замер тонкий, всхлипывающий вопль товарища. Внутри него что-то, корчась, пыталось прорваться сквозь ледяной покров, который становился все толще и толще.
Что-то вырвалось и завертелось в искрах мерцающего света и боли. Упало…
…и завертелось…
…и понеслось вниз…
…в безмолвие!
Это была смерть!
Это был мир без движения и без ощущений. Мир тусклого, бесчувственного сознания – сознания тьмы, и безмолвия, и бесформенной борьбы.
И главное – сознания вечности.
От него остался лишь ничтожный белый клочок – его «я», закоченевшее и перепуганное…
Потом проникновенно зазвучали слова, раскатившиеся над ним морем громового гула:
– На вас плохо сидит ваш гроб? Почему бы не попробовать эластичные гробы фирмы Трупа С.Кадавра? Их научно разработанные формы соответствуют естественным изгибам тела и обогащены витамином B1. Пользуйтесь гробами Кадавра – они удобны. Помните – вы – будете – мертвы – долго – долго!..
Это был не совсем звук, но, что бы это ни было, оно замерло в отдалении, перейдя во вкрадчивый, раскатистый шепот.
Ничтожный белый клочок, который, возможно, когда-то был Пауэллом, тщетно цеплялся за неощутимые тысячелетия, окружавшие его со всех сторон, и беспомощно свернулся, когда раздался пронзительный вопль ста миллионов призраков ста миллионов сопрано, который рос и усиливался:
– Мерзавец ты, как хорошо, что ты умрешь!
– Мерзавец ты, как хорошо, что ты умрешь!
– Мерзавец ты…
Вверх и вверх по сумасшедшей спиральной гамме поднялся этот вопль, перешел в душераздирающий ультразвук, вырвался за пределы слышимости я снова полез все выше и выше…
Белый клочок снова и снова сотрясала болезненная судорога. Потом он тихо напрягся…
Послышались обычные голоса – много голосов. Шумела толпа, крутящийся людской водоворот, который несся сквозь него, и мимо, и вокруг, несся сломя голову, роняя зыбкие обрывки слов:
– Куда тебя, приятель? Ты весь в дырках…
– В геенну, должно быть, но у меня…
– Я было добрался до рая, да ключник Святой Пит…
– Не-е-т, он у меня в кулаке. Делал я с ним всякие дела…
– Эй, Сэм, сюда!..
– Можешь замолвить словечко? Вельзевул говорит…
– Пошли, любезный бес? Меня ждет Са…
А над всем этим бухал все тот же раскатистый рев:
– СКОРЕЕ! СКОРЕЕ! СКОРЕЕ! Шевелись, не задерживайся – очередь ждет. Приготовьте документы и не забудьте при выходе поставить печать у Петра. Не попадите к чужому входу. Огня хватит на всех. Эй, ТЫ, Эй, ТЫ ТАМ! ВСТАНЬ В ОЧЕРЕДЬ, А НЕ ТО…