– Хорошо. Мне кажется, что это то единственное, что я могу сделать для пользы общества. Чем больше вы выясните, тем лучше сможете защищать людей от таких монстров, как я, – тихо, но уверенно говорил он. – И мне бы хотелось, чтобы вы сказали, безумен ли я. – На этой части фразы голос его дрогнул. Вряд ли это заметил сидящий рядом Джеральд Бойл, но Роберт отчетливо услышал это изменение интонации.

– Возможно, ты болен, или безумен, возможно, нет, но я против того, чтобы кого бы то ни было называли монстрами, – размеренно произнес он.

В первую встречу Роберт задавал те же вопросы, что и десятки психиатров до него. На следующий день беседа была уже чуть менее формальной. Дамер пришел на нее с большой коробкой, которую отдал Роберту, когда интервью подошло к концу. Профайлер осторожно взял ее, но, прежде чем открывать, поинтересовался, что в ней. Конечно, там не могло содержаться чего-то пугающего, но часом ранее Дамер рассказывал о том, как поместил голову одной из жертв в железный сейф и долгое время хранил ящик в своей комнате. Сейчас перед Робертом стоял обычный человек, пациент или клиент, но иногда забыть о том, что сделал сидящий перед ним человек, бывало трудно.

– Это письма моих поклонников. Я уверен, что эти люди нуждаются в психологической помощи, и думаю, что им еще можно помочь. Вам они нужнее, чем мне, – пояснил Дамер.

Это была лишь малая часть корреспонденции, которую получал Джеффри Дамер. На тот момент его популярность лишь немногим уступала популярности хип-хоп-исполнителей тех лет. Фанаты серийных убийц – особая категория людей. В абсолютном большинстве случаев они не рисковали стать убийцами, как думал Дамер, но вот стать жертвой маньяка они могли легко. Впрочем, даже это не было главным. Страшнее было то, что те люди, кто когда-либо всерьез задумывался о том, чтобы совершить убийство, перейти за грань самого страшного порока, видели то, как моментально серия чудовищных преступлений превращала тихого и незаметного человека в звезду. Жажда славы и признания редко была целью действий маньяка, но практически всегда являлась сопутствующим мотивом. Когда Роберт Ресслер заглянул в коробку, он увидел аккуратные стопки писем, перевязанные почтовой бечевкой. Их никто даже не пытался прочесть.

В тот момент не было уже в Штатах журналиста, не написавшего статью про Милуокского монстра по имени Джеффри Дамер. Стоит ли говорить, что в уединенном и обособленном штате Милуоки все разговоры рано или поздно сводились к обсуждению ужасов, творившихся в квартире 213.

После той второй встречи я решил поинтересоваться у Роберта, в чем, по его мнению, заключается феномен Дамера.

– Что обычно женщины называют, когда описывают свой идеал?

Не помню точно, что я перечислял, но среди прочего я назвал чувство юмора, интеллект, искренний интерес к личности, желание создать семью. На последнем пункте все, кто был тогда в офисе, начали саркастически улыбаться.

– Девушки все прощают красивым парням, – откликнулся собирающийся домой парень, имени которого я не знал. Он был полноват для своих лет, что, судя по всему, стало причиной его проблем с девушками.

– Дамер просто пример искреннего интереса к внутреннему миру людей и любви к животным, – хмыкнул Ресслер. – Он ведь хотел, чтобы его искренне любили, хотел безраздельно властвовать над любящим его человеком. Не получив этого в должном объеме, его сознание извратило эти вполне обычные для мужчины желания в эту страшную и уродливую форму, – задумчиво добавил он.

Это тогда показалось дежурной шуткой старого профайлера, но чем больше я узнавал о жизни Дамера, тем больше в ней появлялось смысла. Его действительно интересовал внутренний мир человека, и единственным осмысленным мотивом его действий было желание искренней и безусловной любви. И вот это уже пугало. Кто-то направляет эти желания в работу, желая спасти сначала весь мир, а потом хоть кого-то. Кто-то сосредотачивается на благополучии своей семьи, из тех же самых побуждений. Иногда по тем же причинам человека сжигают приступы необоснованной ревности, ярости или агрессии. Иногда человек приковывает свою вторую половину к дому (иногда и в прямом смысле, но чаще в переносном). А если нет ни семьи, ни работы, способных создать эту иллюзию безусловной любви? Ответ на этот вопрос зависел от психиатрической экспертизы Дамера. Ведь если он безумен, это проблема природы, но если вменяем, это бы значило, что чудовище скрывается в душах каждого из нас.

1959 год

– Погодите, то есть вы больше не выпишите мне эти таблетки?! – воскликнула красивая девушка в кабинете врача терапевта центрального госпиталя Милуоки.

– Нет, мисс Дамер, мне очень жаль. Курс пока не закончен, но мы не можем рисковать. Действие этого препарата на беременных пока не изучено, – сообщил врач. Красивая девушка была замужем за уважаемым ученым и ждала ребенка, какой тут может быть повод для грусти? По правде говоря, он не понимал, зачем ей вообще нужны антидепрессанты.

Депрессия – самая удивительная из всех психических болезней. Ее можно и, безусловно, нужно лечить, но невозможно вылечить. Нет-нет, это вовсе не повод лезть в петлю. Депрессия проходит, но вовсе не оттого, что вы ее лечили. Она проходит сама по себе. Рано или поздно вы почувствуете, что ваши глаза наполнились слезами. Родственники и друзья встревожатся и начнут переживать, но на самом деле слезы – это хорошо. Это значит, что депрессия пока еще медленно и неохотно выпускает вас из своих крепких и липких объятий.